— Итак, Алиса, по существу, — начал Виктор, глотнув кофе. Мы сидели в углу, и над журналистом как раз свисал красный паук. Но мой оппонент этого не замечал. — Дитер попросил меня разобраться со странной гибелью вашего коллеги, а светиться часто в вашем ресторане я не могу. Сказал, что вы — самая адекватная из работавших в ту смену, когда умер Григорьев, и сможете мне помочь. Ведь сможете?
— Смотря что для этого придется делать. Если подставлять коллег — вряд ли, — Я отвела взгляд в сторону и сразу же уставилась на зеленого паука. Вот ведь напасть. Сплошные сети вокруг.
— Я не прошу вас никого подставлять, просто хочу прояснить ситуацию. Я кое-что о нем выяснил.
— И что же?
— То, что многие из вас его терпеть не могли. Это так?
— Ну допустим.
— И у многих было желание от него избавиться?
— Я бы не сказала. Недоброжелателей у него хватало, но он сам виноват.
— Да, я знаю, хам был редкостный. Но не суть. Проблема в том, что есть основания предполагать, что Григорьев умер не своей смертью, ему помогли, и рядом с вами работает убийца. А если не выяснить, кто это, то может быть и следующая жертва.
Я постаралась скрыть волнение, представляя, что на мое лицо надели гипсовую маску.
И уставилась в левый угол зала, где сидел желтый паук.
Значит, все-таки убили? Странно, и Илья Муромец намекал на следующую жертву. Вот это настораживает. Мало нам неадекватных посетителей, так еще и маньяк среди своих. Придется разбираться.
— И кстати, вы вполне подходите на эту роль!
— Что? — От возмущения я чуть не подавилась кофе. — На какую еще роль?
— На роль убийцы.
— Аргументируйте.
— Вы работали в ту ночь, когда произошла трагедия. У Григорьева была встреча с любовницей, женой бухгалтера. Об этом узнал бухгалтер и примчался сюда. Григорьев спрятался в холодильнике, выжидал, когда ревнивец с женой уедут. В тот же вечер Григорьев подрался с официанткой Эльвирой.
— Какая завидная осведомленность!
— Для наглядности, — Журналист, как фокусник, выудил откуда-то лист бумаги и ручку.
В центре листа он нарисовал круг, внутри написал «Григорьев», вокруг изобразил лепестки, снабженные именами моих коллег.
«Официантка Эльвира, мотив — личная неприязнь»
«Жена бухгалтера Галина — ревность»
«Официантка Алиса — личная неприязнь?» «Официантка Влада — личная неприязнь?»
«Бармен Павел — соперничество»
«Бухгалтер Геннадий — ревность»
«Уборщица Раиса — скрытый мотив»
«Посудомой Петр — скрытый мотив»
«Кассирша Лариса — скрытый мотив»
«Водитель Константин — скрытый мотив»
«Портье Максим — скрытый мотив»
«Повара» — алиби, уехали раньше.
— А почему рядом со мной и с Владой — вопросы?
— Потому что вы обе хоть и не любили Гришу, но мотивов для его убийства у вас, на первый взгляд, не хватает. Но, возможно, я пока еще чего-то не понимаю.
— Если честно, Григорьева я недолюбливала, но убивать его — бред! Да и смысла не было. По крайней мере для меня. Можете спросить кого угодно — Гриша относился ко мне вполне адекватно.
— А если я скажу, что кое-кто намекал на ваши с ним конфликты?
«О как! Лбами решил столкнуть!»
— И кто же это был? — спросила я, предвидя ответ.
— Нормальные журналисты не выдают свои источники информации, — парировал он.
— И как вы думаете, каким образом кто-то из нас, подозреваемых, мог убить Григорьева, в то время как он находился в холодильнике, к тому же запертом изнутри?
— Ну тут все просто. Итак. В тот вечер Григорьев, по своему обыкновению, решил подклеить очередную проститутку. Что успешно и сделал. Но какой-то доброжелатель позвонил его любовнице Галине, жене бухгалтера. И донес, что ее хахаль клеит новую девицу. Та примчалась. Но потом кто-то позвонил мужу Галины, сообщив, что его благоверная поехала на свидание со своим любовником Григорьевым. Доброхотов у вас хватает. Обманутый муж, выпив с горя, тоже примчался. Кстати, они мне об этих звонках и рассказали, оба. Та еще парочка. Но, когда тебя подозревают в убийстве, еще не то сделаешь.
— И они так легко вам все выложили?