— Почему, кстати? — поинтересовался Пит.
— Похоже, он заинтересовался «змеей», — ответил Ник. — Шел прямиком к крыльцу, а едва она высунулась, свернул к воротам. И потом она к левому оберегу присосалась, вот он и ломился в левую створку, хотя правую доломать было бы легче.
— И зачем она ему? Он же не волшебник? — Пит посмотрел на покойного с сомнением. — Скай, ты говорил, что волшебника даже после смерти распознать можешь.
— Не волшебник, — согласился Скай. — Но нежить видит мир иначе, чем живые. Может, он и «змею» мог увидеть. А вот зачем?.. Ну, если строить смелые предположения, то выходит вот какое дело: в этом мешочке было что-то ценное, что сам он даже достать не мог, выходит, был гонцом. Одежда это косвенно подтверждает: не бедняк, но и не богач, одет добротно, но скромно и без знаков отличия — вполне мог быть слугой у состоятельного человека. Например, у волшебника. А эта вот «змея» — не нежить и не нечисть, так что, скорее всего, магическое создание. Вроде големчика или фамильяра, только без собственно физического тела. Это сложно объяснять, штука редкая, но на деле вполне возможная — и, быть может, очень даже ценная. Так что в мешочке могла быть именно она. И если наш покойный был человеком ответственным, ну или поклялся доставить эту штуковину куда-то в целости и сохранности…
— …живым или мертвым, — продолжил Пит.
— Ну да, — кивнул Скай. — Вот и получилось то, что получилось.
Ник опасливо покосился на дверь.
— И вот тут возникает вопрос, откуда эта штуковина на почтовой станции? — подозрения в адрес почтмейстера и его людей травник озвучивать не стал, но друзья его и так поняли.
— Не похоже… — протянул Пит.
— Если бы все злодеи были похожи на злодеев, у твоего хозяина работы бы не было! — возразил Ник. Людей, готовых на преступления, бывший странствующий травник боялся куда больше, чем всей нечисти и нежити, вместе взятых. Возможная ночевка под одной крышей с убийцами ужасно действовала ему на нервы.
— Да нет, балбес! — отмахнулся Пит. — Дело не в убийстве как таковом! На злодейство при определенных обстоятельствах вообще все люди способны. Но вот так держать лицо и уверять, что знать ничего не знают, очень мало кому под силу. А эти люди напуганы, но вины за собой не чувствуют. Я бы заметил. В самом худшем случае один из них злодей, да такой, что совести у него нет совершенно, а остальные и правда не при делах.
— Что-то ты меня совсем не успокоил! — зябко передернул плечами Ник и снова повернулся к двери. — Мне уже от страха мерещится, или и правда какой-то шорох был?
Глава четвертая
Скай молча подошел к двери и распахнул ее. Прильнувший к щелочке мальчишка едва успел отскочить, чудом не получив по лбу. Поняв, что убегать поздно, малец вздохнул и смиренно потупился.
— Я на «змею» вышел посмотреть, чтобы потом вам рассказать, из каких амулетов она «масло» пила!
— Кажется, мы нашли, у кого тут совести нет, — буркнул Ник.
Мальчишка, явно подслушавший если и не весь разговор, то большую часть, испугался и немного обиделся:
— Есть у меня совесть! И из лука я стрелять не умею. Дядька Дон умеет, но он всю неделю в кузнице работал. И как он мог «змею» принести, если он ее не видит?
— Резонный вопрос, малец, — одобрил подошедший Пит и посмотрел на Ская.
— Ну, «змея», конечно, невидимая, но она запросто может быть привязана к какому-то волшебному предмету. Что у нее на другом конце, мы не видели.
— Да, хвост у нее всегда в комнате остается, — подтвердил мальчик. — И я не малец, я Ганька!
— Ладно, Ганька, а что в той комнате, откуда эта «змеюка» вылезает? — спросил Пит.
— Папин кабинет, он там бумаги всякие хранит, книжки и заморские штуковины. Мне туда нельзя, — вздохнул мальчик и вдруг испугался. — Но папа тоже не убивал никого! И стреляет он плохо, только вы ему не говорите, что я вам сказал! И на станции сидит все время. То гонцы, то путники, то запасы вовремя не привезли, то дилижанс поломается. Никакой жизни, одни хлопоты, — мальчик картинно вздохнул, явно подражая кому-то взрослому.
— А работник ваш? — придирчиво спросил Ник, тоже выбравшийся из сарая на свежий воздух.
— Дядя Сид? Не, это не он! — уверенно заявил Ганька, уже освоившийся в роли адвоката. — Пару недель назад он простудился. Работал плохо, все больше лежал да малиновый отвар хлебал. А простудился он потому, что у него сапоги прохудились. Он их зашил, но они все равно протекли. И теперь он из дому старается не выходить лишнего, пока не подмерзнет…