— Какая еще Змея? — заинтересовался Ник.
— Синяя, с крыльями, — ответил мальчишка шепотом.
— А не брешешь? — прищурился Пит.
Никаких синих крылатых змей в числе духов не водилось, да и амулеты от самой же нечисти опустошать нечисти не полагается. К тому же обычно люди нечисть и не видят.
— Сам видел! — от возмущения малец даже шептать перестал. — Вон оттуда вылетает, с углового окна. Три ночи уже. Я первый раз ужас до чего испугался. Но она только вокруг оберегов крутится, к людям не лезет. Сперва у того, потом у этого, а прошлой ночью вроде вон там, над дверью вилась.
Мальчишка ткнул пальцем в подкову, приколоченную над кухонной дверью. Скай подошел, протянул руку и убедился, что и этот оберег почти разряжен. Странное дело! Зато объясняет, почему мертвец вел себя так нагло: обереги-то, выходит, уже толком не работали.
— Ну-ка, угадай, в какой руке? — повернулся Скай к мальчишке, протягивая раскрытые ладони.
— В этой! — Немытый палец уверенно указал на правую, где светился маленький шарик силы. — Чего тут угадывать-то?
Ник, который видеть проблески силы уже научился, восхищенно кивнул. Пит же смотрел на Ская с легким недоумением, с неодобрением даже: где-то там нежить неупокоена, а ты тут с детьми играешься! Волшебник взгляд Пита поймал и истолковал правильно.
— Слушай, нам сейчас очень надо уйти. А как вернемся, расскажешь нам поподробнее про эту змею?
Мальчик важно кивнул и удалился в сарай. Впрочем, тут же выскочил обратно:
— А вы мертвяка копать пошли?
— Угу, — буркнул Пит и продемонстрировал топор.
— Тогда ни пуха ни пера! Или, когда на мертвяков ходят, что-то другое надо говорить?..
Дослушивать и отвечать друзья не стали.
В поле Скай снова наложил чары Особого Взгляда и повел спутников по следу. К станции покойник прошел ровно, целеустремленно, обратно же уходил как-то неохотно. След петлял, спотыкался, нырял в каждую встречную ямку. Если бы не бдительный Пит, волшебник бы, пожалуй, десять раз свалился и расшиб себе лоб.
— С чего это он так шатается? — удивился Ник.
— Место для лежки ищет, — объяснил Скай. — Значит, нормальной могилы где-то рядом у него нету. Пришел к кому-то на станции. Может, девушка у него там, которой он не успел при жизни в любви признаться? Такое не раз бывало. Он тут, понимаешь, лезет со своими признаниями, а она и узнать-то его уже не может. Тем более она, возможно, с ним и незнакома толком. Ну или знакома, но он уже и на себя-то не похож. А может, девушка знать не знает, что он помер, — вот и не приходит на ум. И получается то, что мы тут видим: туда его вело и тянуло, он пер напролом, пока в забор не уткнулся, а обратно его вопреки стремлению гонит солнце, вот он и мотается из стороны в сторону. Ищет, в какую бы щель забиться… Ай!
Ноги волшебника едва не соскользнули в какой-то овраг, благо Пит успел удержать его на краю.
— Внизу след заканчивается, — обрадовался Скай, вернув равновесие. — Кажется, нашли!
— Не уверен, — мрачно отозвался Пит. — Это же речка.
Скай снял чары и с разочарованием убедился в правоте товарища. Ручей, протекающий по дну оврага, был неширок, но мутен. И даже если мертвец никуда по нему не убрел, а просто закопался в дно прямо рядом с берегом, найти его не представлялось возможным. Студеная осенняя вода не только уносила все следы, но и не позволяла почувствовать исходящий от немертвого леденящий холод.
— Возвращаемся, — решил Скай, укутываясь в плащ. — Ночью сам придет, никуда не денется.
Пит заметно поежился, но спорить тут было не о чем.
— А что это за змея с крыльями? — поинтересовался он. — Я такого духа не знаю. Или он для людей невидимый?
— Я тоже не знаю, — признался Скай. — Вот прилетит ночью, посмотрим. Снежные Змеи бывают с крыльями, но они огромные и Силу из амулетов не пьют.
— У лекарей на гербе ордена крылатая змея, — вспомнил Ник.
— Это Золотой Аспид, — пояснил Скай. — Редкий дух из восточных пустынь. Страшно ядовитый, но и лекарств из его яда делают уйму. Опять же, он не синий и не покушается на обереги — и здесь ему взяться неоткуда.
На станции несостоявшихся героев встретили без упреков, хоть и с легким разочарованием. Почтмейстер очень надеялся, что проблема решится быстро, и теперь был печален. Задержка сама по себе, как и возможное предстоящее убиение мертвеца под окнами, его не особо смущали. Он переживал за лошадей. Упряжные кони к вечеру уже отошли от пережитого ужаса и даже вполне могли бы увезти кого-нибудь отсюда, но вот скакуны, которых держали для гонцов королевской почты, в придачу к отменной резвости обладали совершенно огненным норовом и успокаиваться не желали. Они нервно косились, лупили копытами в стены конюшни и истерически ржали. Возвращение мертвеца вполне могло лишить почтмейстера оставшихся любимцев, даже если нежить не сумеет прорваться за забор.