Конечно, я не сказала им этого. Это было слишком легким и нечестным утешением.
Вместо этого я сказала, Однажды боль перестанет иметь значение, а сила, которую она дает, будет иметь огромное значение.
Это, по крайней мере, было правдой. Нет, болеть не переставало, но боль становилась все менее значимой, превращаясь в еще одну телесную константу.
И все же, даже для меня и всех моих лет опыта, тяжесть лагеря и тысячи душ, которые окружали меня, напрягали меня до предела. С каждым принудительным толчком моего подсознания в сторону тех, кто снаружи, головная боль становилась все сильнее, а на спине выступил пот.
Капитаны, генералы, пехотинцы. Мужчины и женщины в равных пропорциях — совсем не похоже на армии Глаэа, в которых женщины встречались редко. Всех возрастов, от подростков до опытных воинов.
Я отложила эти крупицы информации.
Хватит фактов. Теперь мне нужны были эмоции.
Изнеможение. Голод. Я не ела три долбаных дня. Но и решимости. Удовлетворения. Вапрус был уверенной победой. Впереди еще долгий путь, но мы далеко продвинулись.
Завоеватель. Покажи мне, что они думают о...
— Эй! Провидица!
Кто-то сильно тряхнул меня за плечи, заставив мир рухнуть вокруг. Мое тело отреагировало раньше, чем я приказала, вскочило на ноги и потянулось к мечу, которого у меня, конечно же, не было.
Я остановилась на полпути, прижавшись к колонне.
Пол накренился. Комната закружилась. Рвота проделала путь к горлу, прежде чем я заставила ее спуститься.
Середина.
Нити дико болтались, все еще оставляя меня частично связанной с миром за пределами комнаты. Я осторожно намотала их на катушку, возвращая свое внимание к комнате вокруг меня.
Опасно было так резко отрывать Арахессена от сеанса Хождения по Нитям. Если бы я занималась чем-то более глубоким, такое прерывание могло бы меня убить.
— Я.… простите.
Голос с акцентом был хриплым и осипшим. Передо мной стоял один из солдат завоевателя — тот самый, что вытащил меня из инферно. Он сделал несколько шагов назад, словно нервничал, находясь так близко от меня.
— Ты бы не проснулась, — сказал он наполовину извиняясь, наполовину защищаясь.
— Я была в порядке, — жестко ответила я.
Не то чтобы ему нужно было знать, что я на самом деле делала.
Он взял в руки тарелку. На ней лежала одна беспорядочно порезанная ножка индейки.
— Я принес тебе... э-э.… еду. Если хочешь. От него. — Он посмотрел на тарелку, потом на меня. — Это...
— Я знаю, что это.
— Оно приготовлено.
— Я вижу.
Мужчина, казалось, был обеспокоен этим и смотрел на меня скептическим взглядом, который, я была уверена, он не видел.
Я сползла по столбу и села, скрестив ноги.
— Спасибо, — сказала я. — Я голодна.
— Не благодари меня, — проворчал он и поставил передо мной тарелку. Он сел на пол, наблюдая за мной. Его пальцы играли с порезом на щеке — тем самым, который я дала ему в гостинице. Вампиры действительно обладали невероятными способностями к исцелению. Рана почти не болела.
— Уже намного лучше, — сказала я.
— Что?
— Твоя щека.
После минутного колебания я вгрызлась в индейку. Она была невероятно безвкусной, пережаренной и холодной, как будто кто-то привез ее из ближайшего города. Я полагала, что не могу винить их за то, что они не понимают, что едят люди.
— Так ты действительно видишь? — Он был откровенно скептичен. — Несмотря на глаза.
— Да.
— Сколько пальцев я показываю? — спросил он, не двигаясь с места.
— Ни одного, — ответила я.
Он пробормотал:
— Черт, — что прозвучало как уважение или неодобрение, а возможно, и то, и другое.
Я откусила еще кусочек. Это было ужасно, но я была голодна.
— Так ты здесь, чтобы наблюдать за мной? — сказала я.
— Что-то вроде этого. По крайней мере, пока мы не узнаем, что ты не сбежишь.
Я зазвенела цепями и улыбнулась.
— Ясно, что я никуда не убегу.
Солдат не улыбнулся в ответ.
— Мой командир высокого мнения о твоей секте. Подумал, что было бы глупо полагаться на железо, чтобы удержать тебя.
Возможно, он оказался мудрее, чем я думала. Он был прав. Если бы я хотела уйти, цепи были бы последним, что удерживало бы меня здесь.
— Очень лестно, — сказала я. Затем: — Как тебя зовут?
— Эреккус.
— Приятно наконец-то познакомиться с тобой официально. — Я откусила еще кусочек, а потом резко сказала: — А меня зовут Силина.
Поскольку никто не удосужился спросить.
Эреккус просто уставился на меня, как на выставочное животное, не мигая, потирая бороду.
Я одарила его обескураженной ухмылкой.
— Ты хочешь спросить меня о чем-то еще, Эреккус?
— Нет.
Ложь. У него было множество вопросов, которые он хотел задать мне.
Затем, немного подумав, он сказал:
— Атриус предлагает тебе очень выгодную сделку. Надеюсь, ты это знаешь.
Ах. Вот оно. Вопросительного знака не было, но вопрос все равно был ясен. Ему было интересно, почему его командир так рискует ради меня.
— Атриус, — сказала я, медленно перекатывая имя на языке. — Хорошо, когда имя соответствует лицу.
Признаться, оно ему подходило. На губах оно ощущалось немного неуютно. Арахессены очень верили в силу имен. Мое было дано мне после трех дней медитации Зрячей Матерью.
— Если ты знаешь, что для тебя хорошо, — сказал Эреккус, — ты будешь сотрудничать с ним. — Если Арахессены хотя бы наполовину так жестоки, как думает Атриус, ты и месяца не протянешь в одиночку.
— Значит, вы ожидаете, что я поверю на слово тому, кто завоевывает мою страну?
Ожидаете, что я поверю на слово тому, кто убил мою Сестру.
Я крепко сжала челюсти в конце этого предложения — потому что оно было слишком правдивым, слишком реальным. Я подавила эти эмоции, пока они не вырвались наружу.
— А, так ты великий преданный Короля Пифора? — ехидно сказал Эреккус. — В отличие от твоего короля, мой командир держит свое слово. Если он обещает защиту, он ее даст. Если он пообещает свободу, он даст тебе свободу.
— И откуда ты это знаешь?
Как раз та доля пренебрежения, которая нужна, чтобы заставить его говорить. Хотелось узнать, что думают о нем люди Атриуса.
— Я сражаюсь под его командованием уже несколько веков, — сказал Эреккус. — Он заслужил мое доверие.
— Как?
Он насмешливо хмыкнул.
— Не думаю, что это твое дело.
— Это так, если ты хочешь, чтобы я тоже ему доверяла.
— Мне не нужно заставлять тебя доверять ему. С таким же успехом я брошу тебя в ближайшей реке и найду другого провидца, с которым будет гораздо меньше проблем.
— Я ценю твою честность.
Я откусила еще один кусочек индейки, решив, что больше не стоит.
— Я должна спросить, — сказала я, вытирая руки о край юбки — бесполезно, ведь я была грязной. — Что именно вы собираетесь делать здесь? В Глаэи?