Ты не смотришь в правильном направлении, прошептала она.
Я замерла.
Я редко слышала голос Ткачихи во время своих сеансов. Ее голос звучал не более чем далекое эхо ветерка. Однако от него все мое тело замирало, а по коже пробегал холодок.
Медленно я обернулась.
Темнота. Та же самая нить, тянущаяся назад, уходила в туман.
Я прошла по этому пути.
Туман не рассеивался. Он становился все гуще и гуще. Каждый мой шаг становился все более тяжелым, болезненным. Нить здесь была острее, чем когда-либо, как будто я шел по отполированному краю лезвия. Мои кровавые следы оставались в воде позади меня.
Было холодно, и становилось все холоднее и холоднее, пока мое дыхание не превратилось в маленькие серебристые облачка, а голые руки не покрылись мурашками. Небо стало чернильно-темным. Звезды окружали меня, такие яркие и выпуклые, что казалось, я могу протянуть руку и схватить их.
Теперь я шла в гору, хотя поверхность воды оставалась совершенно неподвижной. Туман рассеялся настолько, что стали видны зубчатые заснеженные вершины, окрашенные в красный цвет.
Они не были похожи на горы Алька. Там было тепло, а горы не были достаточно высокими для снега.
Нет, все в том, что я видела, казалось... чужим. Словно я заглянула в мир, который находится за пределами моей собственной вселенной.
Горы сдвинулись, окружая меня. Звезды стали крупнее. Луна, полная и круглая, медленно поднималась из-за линии горизонта, такая большая, что растянулась по всему моему зрению, и с каждым моим шагом на нее падала тень.
Затмение.
Кровь уже облепила мои ноги. Я изо всех сил сопротивлялась тому, чтобы так глубоко погрузиться в нити. Но у меня было непреодолимое чувство, что я вижу что-то важное. Я не хотела поворачивать назад.
Еще один шаг, и я взобралась на вершину горы. Луна теперь представляла собой светящийся черный круг, чудовищно большой, неотвратимый, как всевидящее око.
И там, прямо в центре этого круга, стоял Атриус.
Я узнала его сразу, даже с такого расстояния. Он был моложе, да, и спина его была повернута ко мне, но его присутствие было безошибочным — даже несмотря на то, что он тоже был немного другим. Может быть, ярче. Больше надежды. Его волосы были немного короче и развевались за спиной под порывами ветра. Рогов у него не было.
Рядом с ним стоял еще один мужчина, одетый в такие же доспехи, как у него, хотя и более богато украшенные, и с венцом на голове с проседью пепельно-светлых волос. Я была недостаточно близка, чтобы услышать, о чем они говорят, или увидеть, на что они смотрят за каменной грядой.
Я двинулась вперед и чуть не споткнулась — мои ноги были в крови, и я поскользнулась на нити. Я судорожно поправила себя. Когда я снова подняла голову, из моего горла вырвался вздох.
Перед ними стояла богиня.
Она была прекрасна — более чем прекрасна. Она была природным феноменом, чем-то настолько завораживающим, настолько потусторонним, что одно ее существование заставляло вас измениться. Ее глаза были темными ямами с крапинками звезд, длинные пряди волос цвета чернил черного дерева, изгибы тела отливали серебром.
Мое сердце забилось быстрее.
Страх сначала медленно, исподволь пробирался под изумление, но вдруг стал таким же сильным, как челюсти питона вокруг крысы. Он сжимался все сильнее, сильнее, сильнее.
Лицо богини было огромным, как луна. Она улыбалась, с ее губ капала кровь, но это было ужасное, яростное выражение — последнее, что человек видит перед смертью.
Я была так напугана, что не могла пошевелиться. Не могла дышать. Нить глубоко врезалась в мои ноги, так глубоко, что, клянусь, задела кости. Но я не могла двигаться.
Это было опасно — застрять в видении. Опасно падать с нити. Голос кричал мне об этом в затылке, но тело не двигалось.
Я просто стояла и смотрела, как богиня поднимается в небо, смеясь над нами с жестоким гневом. Волна боли, предательства, горя накатила на меня, да так сильно, что я задыхался.
Вдалеке от спутника Атриуса осталась лишь черная кровь на снегу, а Атриус стоял на коленях рядом с ним, склоненный и сломленный.
Несмотря на расстояние, я все еще отчетливо слышал его голос, трещавший от отчаяния:
Очнитесь, мой принц, умолял он. Очнитесь. Очнитесь.
— Проснись. Проснись.
Я начала просыпаться и попыталась инстинктивно подняться на ноги, но не смогла, потому что крепкая хватка сжала мои плечи. Атриус склонился надо мной, серьезный и, возможно, немного раздраженный. Пот прилип к моей одежде. Огонь, едва не задевая пальцы ног, пылал высоко — стена света, заслонявшая силуэт Атриуса.
— Зачем ты меня разбудил? — Слова вырывались с тяжелыми вздохами.
— Я знаю признаки неудачного провидения.
Он отпустил мои плечи и поднялся, оставив меня на руках и коленях, и я вздрогнула, когда мои босые ноги коснулись песка. Раны были глубокими.
— Мы исцелим их, — сказал он, кивнув на мои ноги. Затем он добавил после неловкой паузы: — Твои ноги.
— Я знаю, что ты имеешь в виду, — раздраженно ответила я. Я потерла висок, который злобно пульсировал.
Я не горевала о своем зрении. Но... вся темнота традиционного зрения мешала избавиться от кошмаров. То, что я видела в видении... это улыбающееся лицо преследовало меня, когда я вернулся в страну смертных. Я подозревала, что оно будет преследовать меня несколько дней.
— Вот.
Атриус протянул мне флягу. Я была так измождена, что даже не стала спрашивать, а просто схватила ее и стала глотать воду рот за ртом. Когда я закончила, фляга была пуста, а я все еще задыхалась. Я опустила флягу на колени. Мои руки дрожали.
Я чувствовала на себе взгляд Атриуса.
— Ну что? — спросил он. — Что ты видела?
— Дай мне минутку, — пробормотала я, потирая голову. — Мне нужно разобраться с этим.
Трудно было разобраться с видениями, находясь в них, плавая в полубессознательном состоянии сна, неспособном ни в чем усомниться. Теперь я перебирала образы и пыталась связать их воедино.
Я видела Альку. Полная луна была кровавой. Полумесяц — тем более, а тела, падающие в море под этой луной, принадлежали жителям Альки, а не Атриуса.
Что касается видений, то это было на удивление полезное видение. Но полезным оно мне не было.
Ведь на самом деле я хотела помочь Атриусу завоевать Альку?
Нет. Конечно, нет.
Я не думала так далеко вперед. Я не мог утверждать, что ничего не видел. Это была явная неправда, а значит, Атриус наверняка убьет меня и убежит искать более полезного провидца.
Я могла бы что-нибудь придумать. Что-нибудь действительно нелепое.
Или...
— Полнолуние, — сказала я. — Двигаться за Алькой в полнолуние.
Это была импульсивная, рискованная ложь. Но я не собиралась помогать Атриусу убивать сотни или тысячи моих сородичей. Кроме того, Алька была сложной территорией. Не зря Атриус не хотел продвигаться по ней без помощи провидца. Если бы он потерпел здесь неудачу, этого было бы достаточно, чтобы полностью остановить его продвижение.