Взгляд Атриуса был исключением. Это было похоже на то, как если бы острием кинжала подперли твой подбородок. Не явная угроза, но не теряющая потенциала стать таковой при самом незначительном движении.
— Я.…— Я позволила своему голосу дрогнуть. — Мне стыдно признаться, что я боюсь, командир. Это правда.
— Я не уверен, что верю в это, — сказал он.
Я ничего не могла с собой поделать — я была немного возмущена.
— Ты не веришь, что я боюсь Арахессенов? Это же просто здравый смысл, не так ли?
— Я в это не верю. — Он ткнул в меня пером. — Это маленькое покачивание подбородка. Хватит театральничать.
Мои брови слегка дрогнули.
Этот мужчина. Полон сюрпризов.
Я улыбнулась ему заговорщицкой улыбкой, словно посвящая его в секретную шутку.
— Мне очень жаль. Женщине, одинокой в этом мире, иногда нужно выступать, чтобы мужчины воспринимали ее всерьез.
Немного правды. Выступать или подавлять. Редко бывает что-то среднее.
— Это не помогает мне воспринимать тебе всерьез. — Он отложил перо и встал, пересекая комнату, чтобы встать передо мной. Я снова почувствовала, что меня осматривают — в любую минуту он может начать критиковать мою осанку.
Я выпрямила спину, как бы желая подтянуться до его роста. Конечно, это была проигрышная игра — я отнюдь не была маленькой, но он был очень высоким.
— Но я обещаю тебе, — сказала я более серьезно, стараясь придать своему голосу немного стыда и страха, — что мой страх реален. Я могу быть полезной тебе на этом поле боя, командир. Но я, конечно, ничего не смогу сделать для тебя, если Арахессены убьют меня первой.
Он посмотрел на меня, раздумывая.
— У тебя не будет телохранителей, — сказал он. — Каждый мужчина и каждая женщина со мной будут сосредоточены на своей задаче и собственном выживании. Я не попрошу никого из них поставить твою защиту выше этого.
— Я это понимаю.
— А я не уверен в этом.
Я рассмеялась.
— Ты не представляешь, что я видела. То, что я делала. Я тоже убийца, Атриус. Не стоит меня недооценивать.
Его глаза сузились. Затем он отвернулся и стал рыться в куче пакетов в углу. Когда он вернулся, у меня отлегло от сердца: он нес мой меч, который был похищен в ту ночь, когда Эреккус привел меня из трактира.
Он ничего не сказал, когда вручал мне его, и я долго сжимала его в руках.
А потом, когда я уже открыла рот, чтобы поблагодарить его, он выхватил меч и взмахнул им.
Удар был выполнен безупречно — так неожиданно, стремительно и гладко, что воздух едва завибрировал, и был направлен прямо мне в горло.
Он был хорош. Быстрым. Но я была быстрее. Я почувствовала движение раньше, чем он успел его выполнить.
Я выхватила свое оружие, и ножны упали на землю, когда я встретила его удар.
Столкновение нашего оружия, сталь о сталь, разнеслось по палатке. Мое оружие — более тонкое, чем его, рапира по сравнению с его саблей — напряглось под тяжестью его удара.
Но он не полагался только на свою силу. Поединок длился не более нескольких секунд, после чего он отступил и снова бросился на меня.
Я не могла позволить ему пустить кровь. Я знала, что он, как и его люди, наверняка владеет магией крови. Одна царапина на коже — и мне конец.
Нет, я не позволю ему зайти так далеко.
Я поравнялась с ним, предугадывая его движения. Это оказалось сложнее, чем я привыкла. Большинство разумов подсказывали следующий шаг еще до того, как это делали мышцы, но только не разум Атриуса. Он сражался как бы в момент, не думая наперед, а полностью реагируя, полагаясь на инстинкт.
Наша сталь встретилась снова, снова, снова. Мы кружили по комнате, танцуя в небольшом пространстве, и тесное помещение делало каждый удар сфокусированным и эффективным.
Я не возражала против борьбы. Я не возражала против того, чтобы позволить ему играть со мной. На самом деле я радовалась возможности наблюдать за ним — даже если каждая новая порция информации, казалось, лишь намекала на новую тайну.
Я споткнулась, когда особенно сильный удар едва не пробил стену палатки.
Улыбка искривила его губы — лишь намек на удовлетворение, которое то появлялось, то исчезало.
Эта маленькая улыбка изменила все. Хватит играть. Пора было положить этому конец.
Я успокоила дыхание и позволил нитям своей магии протянуться через всю комнату.
Я протянула одну из них от себя к другому краю палатки, прямо за Атриусом.
Потянула ее. Туго. Крепко.
Шагнула в нее.
Мир рухнул, сместился, перестроился меньше чем за секунду, и вот я уже стою у него за спиной.
Атриус был высок, но не настолько, чтобы я не могла приставить свой клинок к его горлу, а вторая рука обхватила его тело.
— Я победила, — сказала я.
Я старалась не показаться самодовольной.
Старалась.
Его тело было прижато к моему. Я почувствовала, как напряглись его мышцы от удивления, хотя ни одна его черта не выдавала этого. Почувствовала, как он выдохнул, осознав, что я только что сделала.
Он поднял руки.
— Впечатлен? — спросила я, не в силах сдержаться.
— Мм.
Звук был больше похож на хрюканье.
Значит, он был обиженным неудачником. Принято к сведению.
Я опустила и убрала в ножны свой клинок, и он сделал то же самое.
— Я слышал, что Арахессены умеют делать такие вещи, — сказал он. — Но никогда не видел.
— Мы можем гораздо больше, чем это, — сказала я и тут же прокляла себя.
Мы. Я надеялась, что он отнесется к этому как к привычке, оставшейся со времен моей службы. Но если он и заметил мою оплошность, то никак этого не показал. Вместо этого он повернулся и пристально посмотрел на меня.
— И что? — сказала я. — Теперь ты убедился в моей компетентности?
Он оглядел меня с ног до головы. Мышцы на его челюсти подергивались, как будто то, что он собирался сказать, причиняло ему физическую боль.
— Достаточно хорошо, — пробормотал он наконец и повернулся обратно к своему столу. — Отлично. Ты можешь пойти. А теперь убирайся из моей палатки. У меня есть настоящая работа.
ГЛАВА 13
Возможно, мне стоило подумать о том, что я намеренно решил саботировать армию Атриуса, прежде чем настаивать на походе с ними.
С оптимистической стороны, по крайней мере, если бы я присутствовала лично, то смогла бы убедиться, что мой саботаж сработал.
Атриус двинулся в путь, как я и приказала, в ночь полнолуния.
В ту ночь было холодно, туман был густым и непроглядным. Луна, за которой Атриус так пристально наблюдал, теперь была видна лишь отрывочными проблесками сквозь облака, заслонявшие звезды и черноту ночи. Из-за тумана весь свет превратился в мутные солнечные пятна, и в лунном свете отряд воинов Атриуса выглядел как длинный шлейф серебристых призраков.