— Что ты видела? — спросила я.
— Акаэи показала мне завоевателя. Она показала мне ужасные последствия, которые произойдут, если он преуспеет в своем деле. Его действия не являются правильными. Они угрожают царству Акаэи и всему Белому Пантеону.
Мои брови взлетели вверх.
Это было сильное, сильное обвинение.
Я успела спросить:
— Как? Почему?
Я почувствовал ее язвительную улыбку.
— Ткачиха, сердечно благодарю ее, загадочна. Она показывает мне только нити, а не весь гобелен. Но я увидела достаточно, чтобы понять ее намерения. Завоевателя нужно остановить. — Ее бровь дернулась. — Если ты все еще жалеешь о том пропущенном выстреле, то это ненадолго.
На мгновение я замолчала. Затем:
— Ты хочешь, чтобы я ушла?
— Хочу.
— Но я...
— Нам нужен огонь, дитя, — просто сказала Зрячая Мать. — Он у тебя есть. Но если ты не хочешь выполнять это задание...
— Я хочу.
Я говорила слишком быстро. Слишком быстро.
За время службы Арахессеном я получила множество заданий. Все их я выполняла умело, точно, спокойно. Я тренировалась в два раза усерднее, чтобы компенсировать свое позднее начало, чтобы компенсировать все то, что, как я знала, другие всегда будут говорить обо мне. И это было признано. Я быстро поднялась по карьерной лестнице, заслужив уважение, если не всегда любовь.
И все же в последние несколько недель... часть меня, которую я считала давно отброшенной, снова начала ворчать на меня. Я скрывала это, как могла, но меня беспокоило, что Зрячая Мать заметила это.
Я видела, как других Сестер изгоняли из Арахессенов. Наша богиня требовала дисциплины, дистанции. А не эмоциональной неустойчивости.
В этой миссии мне был дан дар. Я не растрачу его впустую.
Я склонила голову.
— Спасибо, Зрячая Мать. Я принимаю задание.
Зрячая Мать наклонила мой подбородок вверх, подняв мое опущенное лицо.
— Все заслуживают еще одного шанса, — сказала она и протянула мне руку, пока мы шли вместе.
— Что ты знаешь о Кровнорожденных вампирах? О Доме Крови?
Арахессены тщательно изучили все континенты и основные королевства на них. Трудно было узнать о Домах вампиров в подробностях, потому что они были так изолированы, но у нас были свои способы.
— Я знаю достаточно об их истории, — сказала я. — Я знаю, как они относятся к своей богине.
Ньяксиа, мать вампиров, была известной защитницей своего народа, единолично властвуя над континентом Обитраэс последние две тысячи лет. Но давным-давно Дом Крови усомнился в Ньяксии и оскорбил ее, возможно, даже предал, да так жестоко, что их прокляли, а не одарили дарами, подобными тем, что были у двух других Домов. Подробностей о проклятии было известно немного, только то, что оно приводило к молодым, уродливым по вампирским меркам смертям. Дом Крови вызывал отвращение не только у человеческих народов, которые не желали иметь ничего общего ни с одним из королевств вампиров, но и у двух других вампирских Домов.
— Ты знаешь, — сказала Мать Зрения, — что они питают сильную привязанность к провидцам?
Этого я не знала.
— Конечно, они не распространяют такую информацию, — продолжила она. — Но все крупные военные операции Дома Крови почти всегда сопровождаются одним провидцем, который, как правило, остается очень близким к ведущему генералу. У их короля, судя по всему, есть один, который никогда не покидает его сторону.
Странно, что королевство Ньяксии так полагается на провидцев. Ньяксиа не предлагала своим последователям никакой магии, с помощью которой можно было бы заглянуть в будущее, а значит, провидцы должны были быть людьми, поклоняющимися другим богам, которые предлагали магию, пригодную для таких вещей. Например, Акаэи.
— Наш завоеватель — не исключение, — продолжила она. — У него тоже есть провидец. Присоединяйся к нему, проникай в его армию и следи за его передвижениями. Если ты заслужишь его доверие, твое положение провидца даст тебе непревзойденную информацию о его передвижениях и намерениях.
— Ты говоришь, у него уже есть провидец? — спросила я, и Зрячая Мать кивнула.
— Есть. Пока что.
Ей не нужно было больше ничего говорить. Я сразу поняла, что она велит мне сделать — создать свое собственное открытие.
— Его силы движутся на север, — сказала она. — Я не знаю, каковы его конечные намерения в отношении нашей страны, но я знаю, что сейчас он движется за Королем Пифора. Мы должны знать, почему и что еще он задумал. Сопровождайте его. А потом, когда придет время, ты убьешь его.
Много лет назад я, возможно, хотела бы убить его немедленно. Но теперь я знала, что значит отрубить змее голову, а на ее месте вырастут еще две. Чтобы покончить с этим, потребуется нечто большее, чем один кинжал в его сердце.
Возможно, все было бы так просто, когда он только приземлился. Но не сейчас, когда он пустил корни.
— Я не стану обманывать тебя, Силина, — тихо сказала Мать Зрения. — Это будет опасное и неприятное задание.
— Все задания опасны и неприятны.
По крайней мере, это хоть что-то значило.
Она кивнула, точно понимая меня.
— Отправляйтесь, — сказала она. — Путешествуй через бассейны. Сегодня ночью он движется на юго-запад.
Я не стала спорить. Я не спросила, могу ли я попрощаться. Все равно нити связывали нас всех.
Я склонила голову.
— Спасибо, Зрячая Мать.
Я начала возвращаться в Крепость. Я собрала свои вещи и отправилась в путь в течение часа.
Зрячая Мат не последовала за мной.
— Пусть она ткет в твою пользу, — позвала она меня, и ее голос затерялся в океанском ветре.
ГЛАВА 4
Иногда я рисовала.
Когда я пришла в Соляную Крепость, у меня с собой было несколько моих рисунков — маленькие каракули, которые я делала в блокноте, чтобы скоротать время. В тот вечер я нарисовала море и скалы — вид был настолько прекрасен, что я не смогла удержаться и не запечатлеть его, как только смогли мои маленькие руки.
Зрячая Мать нашла его на следующий день, когда Сестры перебирали мои вещи перед началом испытаний. Она долго держала эту тетрадь в руках, глядя на бумагу взглядом с завязанными глазами.
— Что это? — спросила она меня.
— Это океан, — ответила я.
— Нет, — сказала она. — Это бумага.
Ее магия в считанные секунды уничтожила пергамент. Тогда я еще не знала, что вид этих клочки бумаги, уносящихся в океан, станет одним из последних, что я увижу своими глазами. Может быть, именно поэтому он до сих пор иногда снился мне — эти нарисованные цветные клочки, порхающие вдали, как крылья бабочки, так легко поглощаемые миром.
Ничего, кроме бумаги, как и говорила Зрячая Мать.