На фоне всего остального это было странно успокаивающе. Прошло уже много времени с тех пор, как я медитировал на практике.
Я тянулась сквозь воду, ее нити и связи, все глубже, глубже и глубже — до самого Соляной Крепости. Его присутствие всегда было так ощутимо даже на больших расстояниях. В течение пятнадцати лет он был севером на моем компасе, единственной стабильной вещью в постоянно меняющемся мире.
У меня был еще один шанс восполнить этот пробел. Один шанс убедить Зрячую Мать, что Атриус может стать союзником. А если нет, то хотя бы шанс убедить ее в моей преданности, чтобы мы смогли пройти через Перевал Задра.
Шли секунды, потом минуты, но никто не отвечал. Ни Зрячая Мать, ни Аша, ни другие Сестры.
Это было... необычно.
Я снова потянулась к ней, на этот раз через другую комбинацию нитей. Возможно, они меня не почувствовали.
И снова ничего.
Я попробовала еще раз, и еще, и наконец откинулась на пятки.
Мое сердцебиение было слишком быстрым. В животе забурлила тошнота.
Это не должно было ничего значить. Иногда добраться до Соляной Крепости не удавалось. Сестры были заняты, а Зрячая Мать — еще больше. Не было ничего необычного в том, что Сестры не могли выйти на связь только потому, что никто не ждал их в Соляной Крепости.
Но я зашла слишком далеко, чтобы лгать самой себе. У меня было плохое предчувствие.
Я коснулась кинжала, лежащего у меня на боку, — кинжала, который не приближался к сердцу Атриуса.
Завтра мы выступали в поход за Королем Пифора.
Мне просто нужно было пройти через это. После этого Арахессены могли убить меня за мою нелояльность.
Я встала и пошла прочь, оставив за собой нетронутый бассейн.
ГЛАВА 38
От перевала веяло опасностью. Все в нем напоминало о месте, негостеприимном для всего живого. Камни были грозными и зазубренными, между ними едва хватало места, чтобы пролезть даже самым уверенным путникам. Туман здесь был настолько густым, что полностью закрывал солнце, — настолько, что я чувствовала его в каждом вдохе и в самих нитях, словно все чувства были покрыты толстым, размытым слоем. Сливиков не было видно ни глазами, ни даже нитями, но я чувствовала их на расстоянии, как порхающие смертоносные тени, которые невозможно определить.
Я поняла, почему это место унесло так много жизней. Путь через перевал мог занять у человека четырнадцать дней, если он был очень-очень быстрым. Но никто не был быстрым, потому что пытаться ориентироваться в лабиринте перевала с помощью одних только глаз было глупым и проигрышным предложением.
Атриус, как он ни был самонадеян, полагал, что мы сможем пройти путь за семь дней.
Теоретически, возможно, он был прав. Вампиры были выносливее людей. Их зрение было гораздо лучше в темноте. Они быстрее заживали, им не требовалось так много еды, чтобы выжить. И, как самодовольно заметил Атриус, у них есть я наш ключ к тому, чтобы пройти через перевал и не заблудиться.
Я хотела ему верить. Мне нужно было ему верить. Время нависло надо мной, как тени сливиков, которые, как я знала, поджидали нас впереди. Сколько времени понадобится Арахессенам, чтобы убить меня?
Недолго. Они были очень эффективны.
Семь дней, подумала я, вполне хватит.
Мы с Атриусом стояли в первых рядах его армии. Немногие из его воинов отправились бы в путь вместе с нами — он потерял так много людей, и еще больше должны были остаться, чтобы ухаживать за ранеными. Казалось смешным, что эта армия из ста человек может стать гибелью Короля Пифора.
Но, опять же, это были не люди.
И все же, стоя рядом с Атриусом в узком проеме между зазубренными скалами и ощущая на затылке дыхание своей смертной, я испытывал странное чувство: сырой, неподдельный страх.
Время, сказал мне Атриус, когда я впервые исцелила его. Мне просто нужно время.
Теперь я это понимала.
В то утро, перед отъездом, я села за стол, чтобы написать то, что, как я знала, скорее всего, станет моим последним письмом к Наро. Все они были неуклюжими и неловкими, в них было больше того, что я не сказала, чем того, что сказала. Мирские вопросы, которые не имели значения — Как ты себя чувствуешь? Как они к тебе относятся? Как погода в Васай?
Он, конечно, так и не ответил.
Сегодня утром я долго сидела перед чистым листом бумаги и не писал. Мне казалось нечестным вести с ним обычную вынужденную светскую беседу, даже если это был самый удобный вариант.
Я отказалась от удобного варианта.
Я, скорее всего, скоро умру. Он, скорее всего, тоже скоро умрет. Нас обоих медленно душили те, кто забрал всю нашу веру. Нам некого было винить, кроме самих себя.
Для чего, черт возьми, мы притворялись?
Поэтому на этот раз я написала то, что действительно имела в виду.
Наро…
Я люблю тебя.
Прости меня за то, что я тебя подвела.
Я прощаю тебя за то, как ты подвел меня.
Может быть, в следующей жизни все будет по-другому. Но если нет, то, что я чувствую в этой, остается неизменным.
Я люблю тебя.
Виви.
Это было короткое письмо. Всего несколько предложений. И все же, что еще можно было сказать, кроме этого? Что еще я могла предложить ему?
Сейчас, у входа на перевал, когда надо мной нависла смерть, я снова задумалась над этим вопросом. Это было все, что у меня было, но мне все равно казалось, что этого недостаточно.
Я чувствовала, как Атриус смотрит на меня. Он нервничал не меньше меня, но его присутствие успокаивало меня. Я сглотнула, пропуская густой комок в горле, тяжелый от страха и вины.
— Что случилось? — спросил он.
Его голос был резким и в то же время мягким.
Он слишком много видел.
— Ничего, — ответила я и начала идти вперед, но он поймал меня за руку.
— В чем дело?
Я приостановилась, борясь с тем же чувством, что и сегодня, когда я писала письмо Наро, — словно вопрос Атриуса был еще одной чистой страницей передо мной.
Я снова повернулась к нему.
— Мне нужно, чтобы ты кое-что мне пообещал, — сказала я.
В голосе промелькнуло беспокойство. Он нахмурил брови.
— Пообещай мне, что ты будешь идти дальше, — сказала я. — Даже если потеряешь меня. Обещай мне, что твоей единственной целью останется Король Пифора.
Молчание. Его беспокойство усилилось.
Я изменила его хватку, теперь я держала его за руку, притягивая ближе.
— Смерть — это то, что происходит, когда ты стоишь на месте, — сказала я. — Не стой на месте. Ни для чего.
Наконец он опустил подбородок, кивнув.
На меня накатила волна облегчения. Я обернулась к перевалу перед нами.
По моим ощущениям, именно так и должен выглядеть путь в подземный мир.