— Знаешь, я не представляю себя в офисе. На винограднике — воздух, небо, земля, лоза, вино. Как можно променять это на рабочий день в четырех стенах?! Виноделие — целый мир. Когда я только начал этим заниматься, даже не представлял, какие просторы мне откроются. Я собираю виноград и произвожу вино полтора десятка лет, но каждый раз учусь, каждый раз открываю что-то новое. Это стимулирует развиваться дальше! А офис… Мир виноделия очаровывает! — Лапо стал ужасно похож на Соньку, похоже, он готов говорить о вине бесконечно, да еще с таким пылом! Нужно срочно возвращать его к теме их встречи.
— Так что мы будем делать с номером телефона?
— А что с ним можно делать? Звонить! И лучше путь это сделает женщина.
Саша набрала номер.
— Рronto? — ответил потухший женский голос.
— Синьора Элена?
— Что вам надо? Оставьте меня в покое! если он должен был вам денег, то уже не отдаст! — и она бросила трубку.
— Вот тебе и на. — Но они не успели расстроиться, как Сашин телефон зазвонил.
— Синьора, вы нам звонили? Это дом Кавальканти.
— Да, конечно.
— Вы от нотариуса? Простите, что мама бросила трубку, но нас замучили звонками с требованиями долга. Скорее бы продать эту квартиру и уехать…
— Вы дочь синьора Джузеппе?
— Да, меня зовут Анна.
— Я Алессандра. Вам покажется странным мой звонок, но мне очень надо узнать одну вещь. Я не от нотариуса.
— Что вы хотите?
Саша быстро рассказала историю смерти Вито Пальма.
— Никогда не слышала этого имени.
— Он не приходил к вашему отцу?
— К нему многие приходили. За долгами. Отец последнее время пристрастился играть в карты на деньги. Но он никому не открывал.
— От чего умер ваш отец?
— Он умер в одиночестве. В своей постели. То, чего он больше всего боялся. Родители давно разошлись, отец жил отдельно.
— Как вы узнали?
— К нему приходили из социальной службы. Отец не открыл, и они позвонили нам, у нас был второй ключ от его квартиры.
— А что сказано в заключении о смерти?
— Отец перепутал таблетки. Не похоже на папу, он, конечно, был игроком, но в своем уме.
— Отец никогда не рассказывал о кемпинге на море, где он был еще молодым парнем?
— Как странно, что вы спросили. Он никогда не рассказывал, но за пару дней до смерти, когда я звонила, отец сказал, что его расспрашивали о старых временах, как будто он что-то помнит спустя шестьдесят лет. Меня смутило, что отец показался встревоженным.
— Ему звонил мужчина или женщина?
— Не знаю. Он не говорил. А через два дня его нашли мертвым.
— Он не называл имя Вито Пальма? Может, это Вито звонил?
— Я так поняла, что звонил незнакомый человек. Мне еще показалось… что вещи в папиной квартире не на своих местах. Но я не уверена. Просто папа был очень аккуратным, до щепетильности. А в квартире был беспорядок.
— Он не получал посылку незадолго до смерти?
— Получил. В мусоре лежала коробка, но упаковки нигде не было, поэтому я не знаю, откуда пришла посылка.
— И что в ней было, не знаете?
— В коробке был нож. Обычный, столовый.
— Вы сохранили нож и коробку?
— Нет, мы все выбросили. Весь мусор. Уже давно.
Саша поблагодарила женщину и нажала на отбой.
Фиона смотрела на нее, еще больше побледнев.
— Нож… помнишь, я говорила, что у Вито был пистолет, а у Джузеппе нож…
— Итак, вас было пять юных сыщиков. Двое мертвы. — Лапо прищурился. как он делал всегда, когда сосредотачивался. мы не узнаем, как произошла передозировка таблеток, но две смерти — это уже звоночек.
— Что же делать? — Губы у Фионы дрожали.
— Прежде всего запирать дверь. Больше никаких распахнутых дверей, синьора. А лучше поживите пока у детей или у знакомых.
— Я никого не буду стеснять, — поджала губы Фиона. — Не хочу, чтобы дочь узнала об этой истории.
— Вы можете пожить у меня. Меня вы точно не стесните. Дом достаточно большой.
Женщина упрямо качала головой.
— Тогда запирайте двери.
— Мы присмотрим, — сказала Саша. — Скоро приедет Роберто, это владелец замка напротив, тут два шага через улицу. И мы присмотрим.
— Пообедаем? Где тут лучше всего кормят? — Лапо и Саша попрощались с Фионой, проконтролировали запирание двери.
— Я зайду вечером! — крикнула Саша через запертую дверь.
— Синьора, кто бы не приходил и не спрашивал о старых временах — не открывайте, — добавил Лапо.
— Я еще в своем уме, — буркнула Фиона. Чувствовалось, что с одной стороны ей приятна забота, с другой — тяготит вынужденное затворничество.