— Так ты живешь в замке Кастельмонте? — Спросил Лапо, когда они устроились за столиком энотеки. Вино он выбрал сразу же, им оказалось vermentino Сolli di luna. Соответственно под вино выбрали легкую пасту со сливочным маслом и шалфеем. На второе оба, не сговариваясь, заказали стракотто, внушительный кусок говядины, тушеный в густом соусе. И бутылку Брунелло ди Монтальчино под мясо.
Саша рассказала, как оказалась в Кастельмонте и почему живет в замке. Лапо кивнул.
— Ты очень четко сориентировался по поводу запоров на дверях и вообще быстро принимаешь решения. Даже нами уже покомандовал. У тебя тоже отец карабинер?
Лапо поперхнулся вином. — С чего ты взяла?
Саша пожала плечами.
— Нет, мой отец изучал историю, управлял хозяйством.
— Так ты винодел во втором поколении?
— Что ты, в первом. Я единственный в семье, кто этим занялся. Лоза была заброшена более века. Я очень рад, что удалось ее возродить.
— Ты словно принц, разбудивший Спящую Красавицу.
Лапо снова поперхнулся. — Интересное сравнение! Пожалуй…
Они разговаривали о Тоскане, о веселых детских воспоминаниях, о России и Италии, потом вообще о всяческих пустяках.
— Скажи, а почему ты решил нам помочь?
— Я с детства дружу с Симоной. И когда она позвонила и попросила съездить с вами на побережье, я согласился. Она ужасно извинялась, что просит об этом меня, но все прочие варианты отпали, да и мы с тобой уже познакомились, не пришлось бы везти совсем незнакомых людей. Но если честно, то меня не пришлось уговаривать! Эта история сразу заинтересовала, а чем дальше, тем более она захватывает. Знаешь, словно я открыл интересную книгу, и теперь не могу ее отложить, пока не узнаю, чем все закончится. Лишь одно беспокоит…
— Что именно?
— Я не специалист — не полицейский тем более. Но мне кажется, что вы с Фионой недооцениваете ситуацию. Она может быть опасна. Поэтому…
— Что?
— Сразу звони, если нужна помощь. Даже если буду занят, я найду способ помочь. Договорились? Oh, Dio! — Лапо хлопнул себя по лбу. — Я ужасно опаздываю, мы уже два часа обедаем, а у меня встреча!
Извинился, оплатил счет и умчался, озарив на прощание энотеку своей улыбкой.
Саша побрела в замок, а на телефон одновременно пришло два сообщения.
Одно от Лапо, который поблагодарил за компанию за обедом и извинился, что убежал. Второе от Симоны: «Они согласились на тесты. Завтра отправляют картину в лабораторию во Флоренции».
Саша, чьи мысли были заняты историей Фионы, не сразу сообразила, что речь идет о картине Липпи.
Осталось написать еще одно сообщение, инспектору Массимо.
Глава 8
День с утра казался идеальным. Саша и Массимо — инспектор полиции и друг Луки сидели под зонтиком уличного кафе в Эмполи, пили коктейль спритц и наслаждались теплым сентябрем.
— Ох, и достанется мне от вице-квестора (так называется ныне в Италии должность комиссара полиции)!
— А мы ему не скажем. Потому что мне тоже достанется, что я тебя загрузила.
Так ты узнал, что я вчера просила?
— А ты расскажи мне, что узнала от дочери Джузеппе Кавальканти.
— Чур, ты первый!
— Ничего хорошего я тебе не расскажу.
— То есть?
— Отравление супругов Бонетти посчитали несчастным случаем, уголовное дело не возбуждали. И никаких записей не осталось.
— А мы находили… в Лигурии, в других местах, даже в России.
— И такое бывает, но в этом случае нет ни следа. Только отмечено, что произошло случайное отравление, кто давал показания и все, самого документа нет, лишь запись в архиве.
— А кого опрашивали?
— Двух старших из четырех детей. Младших дочерей, им было, по-моему, 14 и 12 лет, не опрашивали. Еще повар в клинике, садовник — подозревали ядовитые растения.
— Погоди, в какой клинике?
— Психиатрической, но она давно уже закрыта.
— В Кастильончелло?
— Да. Врач вел частную практику и работал в клинике консультантом. Он не был психиатром, консультировал как терапевт в случае мелких недомоганий пациентов. Это отмечено в документе. Повар тоже из клиники. Женщина по имени Элена Гросси. Возможно, повара и садовника поначалу подозревали, но точно сказать не могу. Они оба подрабатывали в семье Бонетти.
— А ты не можешь узнать, эти люди живы?
— Садовник уже тогда был пожилым, женщине-повару около тридцати, соответственно сейчас, если она жива, под девяносто. Так что… Но почему тебя так интересует случившееся с этой семьей?
— Интуиция, которую ты всегда хвалил. Я сразу почувствовала, что это связано. Подростки 15–17 лет влезли в дом, где погибла семья, вернее, родители четырех детей. Теперь умирает уже двое из той старой компании. И в довершение всего- связь с бывшей клиникой и с картиной. Наверняка есть связь, совпадений такого рода не бывает!