— А еще одна девочка? Маргарита?
Старики оживились, причмокнули. — Марго была красавицей. Все мы по ней сохли. Но мы ей не нужны, дети рыбаков. Она была птицей высокого полета. Ух, хороша!
— У нее был парень?
— Да уж наверное был, у такой красотки!
— И не помните, кто?
— Так сколько лет прощло!
— А вы не знаете, кто купил дом?
— Как не знать, тоже местный парень. Это сейчас он высоко летает.
— У вас, я смотрю, все высоко летают. Зовут-то его как?
— А ты не торопи, память не та уже.
— Чезаре Виталини, вот как его зовут, — вспомнил второй старик.
Саша почувствовала холодок. Чезаре Виталини, отсутствующий член совета директоров. Ох, что-то здесь явно не чисто.
Старая вилла хорошо просматривалась через забор. Штукатурка осыпалась, окна забиты досками, на одной из стен граффити, видимо местные подростки сюда наведывались, от них и окна забили. Печальное и даже отталкивающее зрелище.
— Вон те окна — это библиотека. А вон там- столовая, где… где был ужас. — Глаза Фионы расширились, палец, которым она указывала на окна, дрожал. — Шестьдесят лет- долгий срок. — Теперь задрожал и ее голос. — Поехали отсюда, я не хочу видеть этот дом.
Когда дом скрылся из виду, женщина пришла в себя.
— Так что же нам теперь делать?
— Прежде всего — найти оставшихся двоих из вашей компании. — ответил Лапо. — К сожалению, в интернете ничего о Франческо не нащлось.
Саша поддержала:
— И нужно поговорить с Маргаритой. Придумать причину для визита, а может, сказать правду. Я попрошу знакомых в полиции найти адрес и попробовать найти двоих оставшихся «сыщиков», Франческо и Марию.
— Но я не знала ее фамилии!
— Возможно, Франческо знал.
— Лапо, ты говорил, твой отец был историком? Ну, в смысле интересовался историей. А ты? — Спросила Саша в машине.
— Что я?
— Ты что-нибудь знаешь об истории, понимаешь в искусстве?
Тот пожал плечами: — Спрашивай. Если знаю- отвечу.
— Расскажи мне о Филиппо Липпи.
— О, фра Филиппо! Его мадонны… — начал Лапо, а Саша продолжила:
— Как будто из сегодняшнего дня, переодень, и они станут обычными девушками н улицах Флоренции.
Лапо кивнул:
— Именно. Я тоже всегда об этом думал. Раньше я часто приходил в Уффици, к Боттичелли и Липпи.
— И я… потом ничего другого не хотелось видеть. А теперь не приходишь?
— А теперь ни на что не хватает времени.
— Но ты же поехал с нами!
— Такую интригу я не пропущу! — Рассмеялся Лапо.
— Так ты знаешь что-нибудь про Липпи? Почему «фра»?
— Этих мадонн нарисовал человек, настолько далекий от святости, что только у него они и могли выйти такими нежными… У него был сумасшедший темперамент, тот, кто назначал его капелланом женских монастырей был явно не в себе. Или не в теме. Фра — это обращение к монаху, Frate, брат.
Мальчик рано остался сиротой и его отправили на обучение в монастырь кармелитов. Там он все время рисовал, всем, что под руку подвернется, и настоятель разрешил ему учиться рисованию. Талант сразу заметили, совсем юным он уже получал заказы на росписи церквей.
В 16 лет мальчик принял монашеский постриг, а потом был рукоположен в священники. Но в душе было лишь искусство. Ему повезло, заметил великий Козимо де Медичи и принял под свое покровительство. Заказы потекли рекой, как и деньги, которые монах тратил на вино и женщин.
— Во дает!
— На него свалилось много заказов, которые он еле успевал выполнять и много денег. Вино и женщины спасали от выгорания, как сказали бы сегодня. Говорили даже, что одна монахиня родила ему сына, этот сын стал художником Филиппино Липпи. Есть легенда, что Козимо приказывал запирать художника в келье, чтобы тот не сбежал кутить, а заканчивал картины. Так он умудрялся сбежать по простыням из окна.
— И такие мадонны…
— Появились из-под руки человека, который предоставлял поддельные расписки о погашенных долгах, выкрадывал монахинь из монастырей.
— Ничего себе.
— Она была юна и прекрасна, ее звали Лукреция Бути. А ему было уже шестьдесят. Ты можешь увидеть ее образ на многих его картинах. Обрати внимание, как смотрит на юную красавицу-блондинку коленопреклоненный монах с красным шарфом на шее на картине «Коронование Богородицы».
— Хорошо, что я спросила тебя.
— Почему?
— Потому что в интернете это были бы просто слова. А ты рассказываешь так, что я вижу все своими глазами!
— На картине «Мадонна тондо Бартолини, девочка уже повзрослела. Но ее лицо ты сразу узнаешь, увидев лишь раз.