– Я тоже. Я участвовала в фестивалях Шекспира. Вы в Америке любите великого барда. И я играла служанку из кабака прошлым летом в Вилле Литтлкоут.
Это замечание привлекло внимание одного молодого человека, который шел впереди. Повернувшись, он похотливо улыбнулся Сэлли:
– А, Сэлли, девочка моя, можешь обслужить меня в любое время!
– Бесстыдник! – Сэлли засмеялась, сделала пару выпадов вперед и беззлобно врезала ему по руке. – Этого идиота зовут Ян, Кэсси. Не верь ни единому его слову. У тебя вообще какая здесь роль? – Она посмотрела на него: – Придворный шут?
– Какая дерзкая служанка! – Ян перевел взгляд на Кедру. – Американка, да? Голливуд? Черты лица у тебя для большого экрана, это точно.
– Осторожно, Кэсси. Ян считает себя чертовым Джеймсом Бондом. – На этот раз это Ян игриво шлепнул ее.
Робко улыбаясь, Кендра слушала, как они обменивались колкостями. Остальные, услышав их разговор, присоединились к ним, и их добродушное подшучивание друг над другом звучало так непосредственно, что она подумала, что они знали друг друга до этого конкретного заказа. Было мило… И на одну лишь секунду ею овладела зависть. Они были командой – вот что она почувствовала.
Она знала, каково это – быть частью команды, хотя такого непринужденного веселья она никогда не знала. Ставки всегда были слишком высоки. Поиск серийных убийц, педофилов или террористов просто несовместим с беззаботной атмосферой. Юмор, знакомый ей, был злым, циничным и саркастичным.
Гомон почти что дюжины голосов встретил их, когда они вошли в замок, и лишь усиливался, пока они продвигались по широкому коридору сквозь арочные проходы. А вот и источник шума: невероятных размеров комната с высокими потолками и камином таким большим, что там можно было зажарить настоящего медведя. На это следовало обратить особое внимание, но сегодня это было уже запоздалое соображение, потому что поток кипящей деятельности вокруг был невероятно быстрым. Все поверхности, включая длинный стол из сосны, были уставлены коробками и стопками с одеждой.
Это немного напоминало кулисы каких-то постановок на Бродвее, подумала Кендра. Организованный хаос. Сотрудники из «Старк Продакшнз» разделили пространство на специальные секции: «Личные горничные», «Камердинеры», «Служанки», «Лакеи», «Посудомойки» и что-то вроде «Служанки, помогающие другим слугам».
Когда Сэлли встала в очередь в секцию посудомоек, Кендра присоединилась к личным горничным, передавая женщине обрывок бумаги, который ей вручили. Ее в очередной раз подвергли оценке.
– Волосы не подходят.
– Так мне и сказали.
Женщина пожала плечами:
– Восьмой размер, да?
Кендра в уме прикинула свой размер в местных величинах и кивнула. Женщина всучила ей сверток с одеждой.
– Обувь?
– Семь… ой, то есть четыре с половиной.
Женщина вытащила пару уродливых черных полуботинок из коробки:
– Можешь переодеться в комнате по коридору. Третья дверь справа.
По меньшей мере дюжина женщин в различной степени наготы предстали перед ней в комнате, которую переоборудовали под женскую раздевалку. Внимательно посмотрев на высокие белые стены, Кендра задумалась об изначальном назначении этого помещения.
– Интересно, правда? – сказала Сэлли, подойдя сзади к Кендре. Она распаковала свой комплект одежды, положила его на скамейку и начала раздеваться. – Когда я играла служанку в кабаке, мне хотя бы разрешалось оставить свои трусы, – заметила она для поддержания диалога, поднимая стройную ногу, чтобы надеть черные шерстяные колготки, а потом и плотные подвязки. – У них даже швов нет. С таким же успехом я могла бы пойти в чем мать родила.
Кендра изучала нижнее белье, которое выдали ей, и заметила:
– Они явно не шутили про аутентичность.
Сэлли засмеялась и показала простое бесформенное белое одеяние из хлопка, которое отдаленно напоминало ночную рубашку.
– Это сорочка. А это, – она показала пальцем на прямоугольный лоскуток с одной-единственной завязкой, – называется «корсаж». Его надевают на сорочку. Вроде лифчика.
– Хм. А это что? – Кендра достала длинный кусок ткани, который напоминал пояс для платья, но имел два вшитых мешочка.
– Карманы. Завязываешь пояс вокруг талии. Под платьем. В юбке есть прорези, чтобы можно было залезть в карманы… Видишь? – Сэлли продемонстрировала. Выглядело как женская версия пояса для инструментов у рабочих. – Ты знала, что в те времена карманы считались чем-то сексуальным? Женщина, которая показывала свои карманы, считалась шлюхой.
– Думаю, свои карманы я никому показывать не буду.
Кендра разместила свою сумку под скамейкой и сняла кофту. Сэлли зашнуровывала полуботинки, но вдруг остановилась.