Глава 5
Утром мне позвонил Фиалка Макги. Я еще не оделся, но уже успел просмотреть газету и про Стайнера ничего в ней не нашел. Фиалка Макги разговаривал бодро – как человек, хорошо выспавшийся и не обремененный слишком большими долгами.
– Как ты там, парень? – начал Фиалка.
Я сказал, что у меня все в порядке, если не считать некоторых личных проблем. Макги как-то рассеянно засмеялся, а потом небрежно промолвил:
– А этот Дравек, которого я присылал к тебе... Ты что-нибудь сделал для него?
– Слишком сильный дождь, – ответил я, если это можно назвать ответом.
– Гм... Похоже, с ним все время происходят приключения. Теперь его машину омывает прибой у рыбачьего причала в Лидо.
Я промолчал, только крепче сжал в руке телефонную трубку.
– Да, – бодро продолжал Макги. – Роскошный новый «кадиллак». Но песок и морская вода здорово его попортили... О, забыл еще одно! В нем нашли труп.
У меня перехватило дыхание.
– Дравека? – прошептал я.
– Нет, какой-то парень. Дравеку я еще не говорил. Машину охраняют.
Может, поедешь вместе со мной? Я согласился.
– Поторопись. Я буду у себя в конторе. – И Макги положил трубку.
Я побрился, оделся, наскоро позавтракал и через полчаса подъехал к дому окружного управления. Когда я вошел в кабинет Макги, тот сидел у желтого столика, положив на него шляпу и одну ногу, и разглядывал желтую стену. Он поднялся, взял шляпу, и мы спустились к служебной стоянке, где сели в небольшую закрытую черную машину.
Ночью дождь утих, утро было лазурное и солнечное. В воздухе чувствовалась прохлада, и жизнь казалась бы легкой и свежей, если б не было так неспокойно на душе.
До Лидо было тридцать миль, и первые десять – по улицам города. Макги преодолел все это расстояние за три четверти часа. Наконец мы затормозили возле арки, за которой тянулся длинный черный причал, и вышли из машины.
Перед аркой стояли несколько машин и группа людей. Полисмен на мотоцикле к причалу никого не подпускал. Макги показал ему бронзовую звезду, и мы прошли на пристань, где резко пахло рыбой. Этот запах не исчез даже после двухдневного дождя.
– Вон она, на буксире, – сказал Макги.
Низкий черный буксир пришвартовался в конце причала. Что-то большое, зеленое и никелированное стояло на его палубе перед рулевой рубкой. Вокруг толпились мужчины.
По скользкому трапу мы спустились на буксир.
Макги поздоровался со старшим на буксире – мужчиной в форме цвета хаки и с полисменом в штатском. Трое матросов из команды отошли к рулевой рубке и стали к ней спиной, глядя на нас.
Мы осмотрели машину. Передний бампер и сетка на радиаторе были смяты, одна фара разбита. Краска и никель были поцарапаны о песок, а обивка на сиденьях намокла и почернела. Однако «кадиллак» не стал от этого хуже. Он был окрашен в зеленый цвет двух тонов, а сбоку была нанесена темно-красная полоса.
Мы с Макги заглянули внутрь. На переднем сиденье, припав к рулю и как-то странно нагнув голову, сидел черноволосый худой юноша. Его красивое лицо было синевато-белым. Из-под полузакрытых век тускло поблескивали белки глаз. В открытый рот забился песок. На голове запеклась кровь, которую не совсем смыла морская вода.
Макги крякнул, медленно отошел и положил в рот свою любимую жевательную резинку с запахом фиалки. Из-за этой жвачки он и получил свое прозвище.
– Как это случилось? – деловито спросил я.
Мужчина в форме цвета хаки показал в конец причала: грязно-белые крепкие поручни были сломаны, и оголилась светло-желтая древесина.
– Мы все там внимательно осмотрели. Наверное, удар оказался довольно сильным. Дождь утих тут с вечера, около девяти, а разбитая древесина внутри сухая. Значит, это произошло после дождя. «Кадиллак» упал с причала, когда был прилив и вода стояла высоко. А то машина разбилась бы сильнее. А сегодня утром, когда ребятишки пришли ловить рыбу, машина показалась из-под воды. Мы вытащили ее буксиром. Тогда и увидели этого мертвого парня.
Еще один в форме цвета хаки постучал носком ботинка по полу. Макги взглянул на меня своими хитрыми глазками. Я был сбит с толку и ничего не сказал.
– Этот парень был в дымину пьян, – тихо проговорил Фиалка. – А то разве бы он поехал в такой ливень? Думаю, он любил быстро ездить. Да, это точно, он хорошо набрался.
– Пьяный, черт побери, – сказал мужчина в штатском. – К тому же ему кто-то испортил тормоза в машине. Думаю, это – убийство.
Макги внимательно посмотрел на мужчину, потом обратился к полисмену в форме:
– А вы что думаете?
– Это могло быть и самоубийство. У него сломана шея, он мог удариться головой, когда падал. И все же мне кажется, что это – убийство.
Макги кивнул головой и спросил:
– Его обыскали? Вы знаете, кто это? Старшие на буксире посмотрели сперва на меня, потом – на свою команду.
– Хорошо. Оставим это пока, – сказал Фиалка. – Зато я знаю, кто он.
Невысокий мужчина в очках, с черным саквояжем в руке, неторопливо прошел по причалу и спустился по скользкому трапу на буксир. Он выбрал более или менее чистое место на палубе и поставил саквояж. Потом снял шляпу, почесал затылок и устало усмехнулся.
– Привет, док! – сказал ему Макги. – Вот ваш пациент. Бросился сегодня ночью с причала вместе с машиной. Это пока все, что нам известно.
Медицинский эксперт с угрюмым выражением на лице начал осматривать труп. Он пощупал голову, немного повернул ее в сторону, пощупал ребра.
Какое-то мгновение врач держал безжизненную руку и смотрел на ногти. Потом опустил ее, отошел от трупа и взял саквояж.
– Смерть наступила часов двенадцать назад, – объяснил он. – Шея, конечно, сломана. Вряд ли в нем есть вода. Уберите отсюда труп, пока он не застыл.
Остальное я скажу после того, как осмотрю его на анатомическом столе.
Он кивнул, поднялся по трапу и вышел на причал. Перед аркой его ждала санитарная машина.
Те, что были в форме цвета хаки, неохотно вытащили труп из «кадиллака» и положили на палубе буксира рядом с машиной.
– Пойдем, – сказал мне Фиалка. – Первое действие представления закончилось.
Мы попрощались, и Макги порекомендовал старшим на буксире держать язык за зубами и ждать его распоряжения. Потом мы прошли вдоль причала, сели в черную машину и поехали назад в город по чистому после дождя шоссе вдоль невысоких желто-белых песчаных дюн, кое-где поросших жестким мхом. Чайки кружились над бухтой и что-то выхватывали из волн прибоя. Далеко в море, на самом горизонте, плыли две белые яхты.
Несколько миль мы ехали молча. Потом Макги подмигнул мне и спросил:
– Догадался?
– Да говори, – ответил я. – Я этого парня никогда не видел. Кто он?
– Черт возьми, а я думал, ты сам скажешь мне об этом.
– Ну же, Фиалка!
Он что-то пробормотал, пожал плечами, и мы едва не слетели с дороги в сыпучий песок.
– Это шофер Дравека, – наконец сказал Макги. – Его звали Чарлз Оуэн.
Откуда мне известно? Год тому назад он сидел у нас в камере. Убежал с приемной дочерью Дравека в Юту. Разгневанный Тони поехал туда, привез их назад и упрятал парня за решетку. Потом девушка уговорила старика, и уже на следующее утро он вызволил Чарлза из тюрьмы. Сказал, что парень собирался жениться на Кармен, только она не захотела. Со временем Оуэн возвратился к Дравеку на работу и с тех пор служил у него. Что ты об этом думаешь?
– Похоже на Дравека, – бросил я.