— А вот и нет. Игумнов сказал, что вы постоянно это делаете, — подлила масла в огонь Оксана, совершенно не представляя, о чём именно говорит.
— Не правда! Один раз! Всего один грёбанный раз! Чёртов Игумнов, Сухина, вся их компания и хренов «Нерон». Чтоб они все сгорели к чертям собачьим!
— Хотите сказать, что к другим торговым центрам вы руку не прикладывали? Так я и поверила, ага.
Обматывающий Шехтель скотч опасно заскрипел. Женщина и раньше пыталась вырваться, но только сейчас, только после этого вопроса ей почти удалось сделать это. Наталья Петровна прорычала что-то нечленораздельное и бросила в сыщицу настолько тяжёлый и полный ненависти взгляд, что было удивительно, как она не прибила им Оксану.
— А раньше и не надо было. Раньше обо всём заботился Миша Казаков, но под него одно время стали сильно копать, и Коля пришёл ко мне. Я послала его к дьяволу, но он только рассмеялся. Он знал, что поймал меня на крючок, хотя сама я этого ещё и не понимала. Он знал, всё знал. Кто-то ему рассказал.
— Что рассказал? — Оксана подняла с пола табурет и уселась напротив Натальи Петровны.
— У Славы, моего мужа, обнаружили рак предстательной. Не лучший его вид. Страховка покрыла лечения с гулькин нос. Мы закрыли все счета, заложили квартиру, но этого едва хватило, чтобы заплатить за первый курс. Коля просто подождал, когда деньги кончатся, и вернулся ко мне. Распинался, что разумеется поможет, и ему ничего не надо взамен. Не поверила ни одному его слову и была права. Но деньги всё равно были нужны. В общем, я немного скорректировала план города. Пара домов лишились исторической ценности, где-то границы санитарных зон слегка поменялись и тому подобное. В итоге у Коли появился дешёвый участок в центре города. Всё, финита.
— Хотите сказать, он успокоился, получив один участок? Я с ним, конечно, знакома поменьше вашего, но он точно не произвёл впечатления человека, который легко отступает.
— Разумеется, нет. Он хотел, чтобы я помогла ему получить немного «ничейной земли» в центре, но я, я не могла сделать это. К тому же, когда стало известно про «Нерона», ко мне приходили Кирилл с Элей. Мельников Кирилл, хотя о чём я, ты же его знаешь. Они устроили мне выволочку, как школьницу отчитывали. Кирилл даже грозился пойти в полицию. Я им сказала, что выбора не было, а они смотрели на меня, как на таракана. Представляешь двое воров стыдили меня за взятку, это же чёртов анекдот. Хотя Кирилл-то меня потом понял. Наверное, поэтому он так никому ничего и не рассказал.
— Хорошо, последний вопрос. Откуда у вас это? — Оксана снова вытащила перстень-ключ. — И знаете ли вы, что это на самом деле?
— Эля отдала его, когда узнала про Славу. Хотела деньгами помочь, по крайней мере говорила так, но у неё самой какие-то проблемы с финансами были. Да я и сама уже не хотела занимать ни у кого. После Коли-то. Она потом присылала побрякушки и это вот, — Наталья Петровна раздавила крупный осколок вазы. — Но выручить много не удалось.
Следующие полчаса Оксана старалась выжать из Натальи Петровны ещё какие-нибудь крупицы информации, но та лишь повторяла уже рассказанное. Наконец, когда сыщица окончательно смирилась с поражением, она сунула в руку Шехтель пилочку и направилась к выходу.
— Если их убили не вы, значит вы тоже можете оказаться под прицелом. Может, вам стоит уехать из города?
— Я мужа не брошу.
— Вы ведь, кстати, понимаете, что если пойдёте в полицию, мы расскажем про взятку?
— Надеюсь и ты понимаешь, что если я увижу тебя снова, то вырву тебе позвоночник?
— Тогда договорились. И, знаю, мои слова ничего не значат, но извините за всё.
— Стой, Миронова. Третью вазу вы тоже разбили?
— Да, за неё тоже извините.
— Ничего, переживу.
Глава четырнадцатая, в которой надо внимательно слушать
Зима наступила внезапно. Так, как это обычно и бывает. Ещё вчера мокрые от проливного дождя улицы встречали горожан объятиями голых, похожих на окаменевших морских гадов деревьев, а уже сегодня весь Акдольск укутало уютное, белоснежное одеяло.
— Чё-т за вчера какой-то тухляк. Достали они уже с этим йогуртом, — с разочарованием произнесла Юлька, вытаскивая наушник. Девушка бросила мечтательный взгляд за окно, поймав глазами необыкновенно большую восьмиконечную снежинку, которая то поднималась, то опускалась, гонимая занимающейся вьюгой.
— Господом богом клянусь, если ты сейчас начнёшь косить под классика русской литературы с описанием снежинки на три страницы, я в ту же секунду сдамся полиции, и наша книга на этом закончится. Смени пластинку, пожалуйста.