Северенс посмотрел на него, словно недоумевая, правильно ли он все понял.
- Но вы же видели письмо, точнее, его фотокопию, Стайлс?
- Кто угодно мог поставить под письмом эту подпись, - сказал Питер, - и этот же человек с самого начала мог звонить вам каждый день.
- Двадцать три или теперь уже двадцать четыре звонка, - сказал Северенс. - Последний был сюда минут двадцать назад. Он узнал новость о действиях мэра и сказал мне, что это не поможет. "Вокзал взлетит на воздух по расписанию", - заявил он.
Грейс посмотрела на Маршалла.
- Можно мне? - спросила она.
- Конечно, - ответил Маршалл.
- Когда вы разговариваете с кем-то много раз, как, например, с этим человеком, мистер Северенс, то проявляются какие-то особенности его речи, только ему свойственные шуточки или, к примеру, акцент. Кстати, каждый раз говорил один и тот же человек?
- Да, - ответил Северенс и горько улыбнулся. - Он всегда говорил слишком ласковым, даже заискивающим тоном, ублюдок.
- Может быть, были слова, которые он часто повторял?
Северенс пожал плечами:
- Он всегда называл меня "мистер Марти, сэр". Полагаю, что это была ироническая имитация речи почтительного негра - дяди Тома. Этими словами он заканчивал свои монологи.
- Заканчивал?
- Да. Он говорил с акцентом: сильно растягивал слова.
- Что-нибудь еще?
- Этот тип использовал характерные для негров выражения, к примеру "не кипятись, парень".
- Вы отстали от жизни, мистер Северенс, - улыбнувшись, сказала Грейс. Мой пятилетний племянник вовсю использует подобные выражения. Это характерно для речи хиппи и почитателей рок-н-ролла и стало частью современного сленга.
- Он всегда заводил одну и ту же песню: дети не получают образования, нет отопления, нет горячей воды, нет водопровода, нет работы - весь этот вздор. Да вы это сами знаете, миссис Майнафи.
- Для того чтобы знать все эти выражения, достаточно читать "Ньюсвью", "Лайф" или любое другое ежедневное издание.
- Но у его речи была характерная для негров интонация и манера растягивать слова, - сказал Северенс.
- Она чем-то отличалась от речи белого южанина из Литл-Рока или Атланты? - спросила Грейс.
- Да, отличалась, - ответил Северенс. - Вы были бы так же уверены, как я, если бы услышали его.
- Кстати, почему эти звонки никогда не перехватывались? - спросил Стайлс.
- Не было возможности сделать это. Мы никогда не знали, куда он позвонит. Например, сюда, или в аэропорт, или в ресторан, где я обедаю.
- Но почему никто вместе с вами не слушал, когда он звонил?
- Мы пытались сделать это, - вступил в разговор Маршалл. - Мой человек находился рядом с Марти, и у него был мощный транзисторный магнитофон. Но при нем так никто и не позвонил. Было такое ощущение, что они постоянно за нами наблюдают.
Северенс многозначительно кивнул:
- Возьмите всех негров этого города и добавьте к ним всех их белых благодетелей - либералов и коммунистов, которые на их стороне, - и вы сможете держать под надзором все двадцать четыре часа каждого значительного человека в этом городе. Они, несомненно, наблюдают за мной. Для них я фигура значительная; через меня они контактируют с Рэмси. Сейчас сложилась взрывоопасная ситуация. Они знают, что здесь и сейчас я разговариваю с вами. Кто-нибудь из официантов клуба уже позвонил. - Северенс пожал плечами.
Питер снова почувствовал навалившуюся на него усталость. С Северенсом не найти общего языка. Он убежден в личности телефонного шантажиста, и ничто не сможет поколебать это его убеждение...
Северенс вернулся на вечеринку, а Грейс, Питер и Маршалл оставались в маленьком офисе Макса. В зале "Шамони" гремел диксиленд.
Еще час был потерян.
- Есть человек, с которым мой муж и я познакомились в Африке, когда работали там в "корпусе мира", - нарушила тишину Грейс. - Он служил там в одной судоходной компании, кажется техником в доке или кем-то еще. Это один из немногих американцев, с которыми мы частенько пили вместе пиво и стали хорошими друзьями. Он сейчас находится в Нью-Йорке, работает докером.
- И что? - спросил Питер.
- Может быть, он сможет нам дать какую-то информацию об Ирвинге Миллере, - сказала Грейс. - Я думаю, он расскажет все без утайки, если что-то знает.
- Это - работа полиции, миссис Майнафи, - сказал Маршалл. - Будьте уверены, Пайк, чтобы накопать одну фразу, хоть сейчас перероет весь район порта.
- Одно дело говорить с полицейским, другое - со старым другом. Уж я-то это знаю, - заметила Грейс.
Маршалл посмотрел на нее с сомнением:
- Что же такого, по-вашему, может сказать ваш друг вам, миссис Майнафи, чего не сможет разузнать Пайк по своим каналам?
- Дай мне, пожалуйста, сигарету, Питер, - сказала Грейс.
Питер вынул пачку сигарет и зажигалку и протянул ей. На мгновение их взгляды встретились, и это было их, только их личным, теплым секретом. Питер просто не понимал, как все это время он мог жить без Грейс. Теперь она сидела сосредоточенно нахмурив темные брови.
- Безусловно, вы гораздо лучше кого бы то ни было разбираетесь в такого рода ситуациях, мистер Маршалл, - сказала она. - Вы тысячи раз сталкивались с необходимостью получать информацию из недружелюбно настроенных источников. В местах, где мы можем получить сведения, которые помогут нам, люди как раз настроены недружелюбно по отношению к законной власти. Например, лидеры чернокожих - Натан Джоунс и Джон Спрэг - пришли со своими идеями к Питеру, человеку им незнакомому, а не к вам, представителю закона. Они воспринимают закон как нечто враждебное. Так не должно быть, но это так. Район порта это еще одно маленькое тесное сообщество, которое боится закона, боится Портовой комиссии, боится своих собственных руководителей, для которых убить человека - это так же легко, как съесть завтрак. Если вы вызовете этих людей на ковер, мистер Маршалл, то добьетесь немногого. В порту никогда не бывает свидетелей преступления - это давно известно, не так ли, мистер Маршалл?
Маршалл кивнул.
- То же самое - в Гарлеме и других гетто: там тоже никогда не бывает свидетелей преступления, каким бы оно ни было. - Грейс стряхнула пепел в латунную пепельницу, стоявшую на столе Макса. - Посмотрите на часы, мистер Маршалл. - Она указала на электронные часы, висевшие на противоположной стене. - Они идут и идут, время неумолимо приближается к двенадцати часам пятницы, а мы ведем бесконечные разговоры! Я не знаю, что мой друг сможет сделать для нас (кстати, его зовут Майк Келли, Рыжий Келли), но уверена: он станет говорить откровенно. Что он может мне сказать? Не знаю, но уверена: единственный ключ, который был у вас, - это Ирвинг Миллер.