Фидан мрачно играла своими очками. Она работала на ФСБ не из-за корысти, а по убеждению. Она закончила Московский медицинский институт, и ее направили на работу в Баку. Именно направили, она сама бы не вернулась.
Свои сексуальные отклонения она поставила на службу ФСБ, создав эффективную сеть для получения информации.
– Я исполняла ваш приказ, – возразила она. – Я хотела, чтобы все это выглядело как несчастный случай. Мне ничего не стоило прикончить его у меня дома.
– Знаю, – перебил ее Алхутов. – Но сейчас, повторяю, вы должны исчезнуть. Куда вы отправитесь?
Фидан криво ухмыльнулась.
– К госпоже Асе, на ее загороднюю виллу. Она обожает меня.
Бакинцы не рискнут меня там разыскивать, даже несмотря на убийство
Милы. Ася принадлежит к знатному роду и имеет дипломатический паспорт. Таким образом, я не потеряю связи с Володей.
Алхутов закурил сигарету. Уже несколько дней он очень нервничал и потерял аппетит. Приказы из Москвы были однозначны: иранцы не должны подписать контракт…
– Необходимо убрать турка, он слишком много знает. И Толика тоже.
– Толика?
Фидан удивилась. Хотя она и привыкла к жестокости спецслужб, но не поняла, почему нужно избавиться от такого преданного человека, как этот фотограф.
– Турок его не видел.
– Пусть. Но его наверняка узнали азербайджанцы. В идеале Толик должен убить турка, а потом исчезнуть сам. Через него они могут выйти на меня.
– Через меня тоже, – холодно заметила Фидан.
Наступило тяжелое молчание. Семен Алхутов выдавил из себя почти естественную улыбку.
– Вы – другое дело. Вы наша. Толик же работает на нас только под давлением. Если его арестуют, он все выложит. У меня есть план.
– Но кто займется Мамедом Садуллаевым?
– Не беспокоитесь, – сказал Алхутов. – Мамед Садуллаев не подпишет контракта с иранцами.
Фидан удовлетворенно кивнула. Она уже размышляла о том, как можно одновременно убрать и Толика, и турка.
Подполковник Алхутов дружески похлопал Фидан по колену и сказал:
– Когда все будет кончено, ты вернешься. Азербайджанцы не станут тебя беспокоить. Они все быстро забывают.
Фидан пожала плечами.
– Это не важно, товарищ подполковник. Жаль, что мне не удалось убить турка.
В числе прочего ее угнетало то, что теперь ей придется сутками разделять неистовую страсть госпожы Аси…
Анатолий Баландин печально смотрел в тарелку с супом из баранины.
Впервые в жизни он не получал от него удовольствия.
Дверь бистро внезапно открылась, и Толик вздрогнул. Каждую секунду он ждал появления Али или Турка.
Он потерял покой после стремительного побега из недостроенного здания. Кто мог предупредить Омегу – 8? Кто?
– Толян, ты что, боишься поправиться? – крикнул хозяин.
Толик выругался и стал без аппетита доедать суп.
Мамед Садуллаев остановил "Джип" на площади селения Накдаран.
Здесь было гораздо прохладнее, чем в Баку, и он застегнул пальто на все пуговицы. Мендл Певзнер брезгливо огляделся: ему казалось, что в воздухе летают микробы.
Фуад с "томпсоном" в руках уже был тут.
– Убери это, – проворчал Мамед, – ты можешь обидеть их.
Он повернулся к Мендлу Певзнеру.
– Местные люди очень ранимы, к тому же я здесь ничего не боюсь.
Но Мендлу небритые лица людей, что толпились на площади, казались подозрительными. И он не отрывал руки от "смит-и-вессона" под полой куртки.
Накдаран называли деревней вдов, так как мужчины здесь слишком часто использовали оружие для решения спорных вопросов. Год назад в результате беспрерывного сведения счетов Бакинская полиция увезла отсюда несколько грузовиков с изъятым оружием, в том числе даже пушку, с помощью которой один фанатик собирался совершить революцию.
Но Мамед Садуллаев не боялся встретить здесь убийц из ФСБ. Он родился в Накдаране. Он часто наведывался в деревню, и его любили жители. Всех умиляло, что такой видный в Баку человек не забывает их.
К Мамеду Садуллаеву уже подбежала маленькая старушка, она взяла его руку и поцеловала ее.
– Да благословит тебя Всевышний! – воскликнула она. – Каждое утро я меняю цветы, господин, как ты велел. Неожиданно она залилась слезами.
– Пусть Всевышний покарает твоих врагов! Пока они живы, я не смогу спать.
– Я тоже не могу спать, – мрачно сказал Мамед. Постепенно вокруг
"Джипа" собралась толпа. Мужчины и женщины в черных одеждах, молчаливые и жалкие. Но внутри них тлел огонь. Если бы убийца из ФСБ осмелился появиться здесь, толпа растерзала бы его на части. По приказу Мамеда все мужчины селения готовы были с оружием в руках защищать его даже в Баку.
Из небольшой церквушки вышел молла – лысый, маленький, с козлиной бородкой. Увидев Мамеда, он поспешил к нему навстречу.
– Благослови тебя Аллах, Мамед!
Он обнял Мамеда.
– Что-нибудь прояснилось в отношении убийтсва журналиста?
Мамед покачал головой.
– А в отношении этих угроз и попыток убийств?
– Нет.
Молла поднял глаза к небу.
– Если однажды ты выйдешь на них, я бы хотел собственной рукой отомстить за этого журналиста, бедного редактора… Да успокоит их души всемогущий и милосердный Аллах!
Глава 11
Опершись на трость и спрятав глаза за черными очками, Мелик Кент ждал на лестничной клетке. Ожог от азота еще не зарубцевался, и он продолжал страдать от сильной боли.
Берл лазар начал нервничать.
– Может, выбьем дверь? – предложил он.
Мелик покачал головой.
– Нет. Она откроет.
Он знал, что Рима у себя. Мамед Садуллаев звонил ей, прежде чем позвонить Мелику. Он попросил Мелика оберегать Риму, которой, по его мнению, тоже могли угрожать.
Наконец дверь открылась. Узнав Мелика, молодая служанка улыбнулась.
– Ханум спит, – сказала она. – Я не могу ее беспокоить. Но он уже вошел в квартиру.
– Разбудите ее и скажите, что пришел Мелик Кент и срочно желает поговорить с ней. – Он повернулся к Берлу Лазару:
– Подождите меня внизу.
Насупившись, тот вышел. Черно – серый мрамор произвел на него сильное впечатление. Мелик пересек салон и устроился на канапе, на котором три дня назад провел целый вечер.
Через десять минут на мраморной лестнице послышались шаги. Рима все же решилась на разговор с ним.
Мелик заворожено смотрел на сапфир. Камень весил около пятидесяти каратов и был величиной со спичечный коробок.
Рима непрерывно играла кольцом.
– Очень мило с вашей стороны навестить меня. Я скучаю без Мамеда.
На ней были длинная юбка с воланом спереди и почти прозрачная блузка Ее глаза улыбались, и она была размалевана, как танцовщица.
Только руки и рот выдавали ее нервозность.
Она светским тоном предложила:
– Алла ушла, я сама принесу что-нибудь выпить.
Мелик удержал ее за руку. Она опустилась на канапе рядом с ним и неожиданно поцеловала его. Затем прошептала:
– Мне хотелось этого с того момента, как я вас впервые увидела.
Мелик восхищенно смотрел на нее. Она по праву относилась к тем женщинам – "динамо", вешающим лапшу на уши умным мужчинам, слетающимся, как мухи, на их шарм.
– Я пришел не за тем, чтобы флиртовать с вами, – холодно сказал
Мелик. – У меня к вам серьезный разговор: в вашем доме совершено убийство.
Рима нахмурила брови.
– О, эта жуткая история! Я стараюсь не думать об этом. Мне не надо было приглашать неизвестно кого. Это моя вина. Непонятно, кто бы мог задушить эту несчастную девушку?
– Ее задушила ваша подруга Фидан, – жестко произнес Мелик. – Она же пыталась позавчера убить и меня. Мне хочется знать, почему?
Рима захлопала длинными ресницами. В ее черных глазах блеснул огонек, но тотчас же погас. Она смотрела на Мелика, как въетнамец на капусту.
– Почему такой привлекательный мужчина, как вы, занимается этой историей?