В комнату постоянно входили небритые и вооруженные люди. По знаку молодой женщины к Мамеду подошел отвратительный карлик, похожий на жабу. Он вынул из кармана нож с костяной рукояткой и открыл его.
После этого он легонько уколол ляжку Мамеда.
– Встань, мразь!
Он схватил азербайджанца за руку и подвел его к окну.
– Смотри!
Сначала Мамед увидел только трущобы. Но тут же – свой "Джип", окруженный людьми спецовках. Вероятно, кто-то отдал приказ, потому что они вдруг набросились на машину. Прикладом автомата было вдребезги разбито лобовое стекло. И все принялись корежить кузов, шины и дверцы.
Мамед в отчаянии застонал. У него было такое ощущение, что издеваются над ним самим.
– Дикари! – закричал он. – Я сообщу в полицию!
Женщина и карлик захохотали.
– Ты в Бусарах, – отсмеявшись, надменно произнесла женщина. -
Даже Омега – 8 не осмеливается появляться здесь.
Мамед вспотел еще больше. Уже в течение огромного времени Бусары был в Азербайджане своеобразным националистическим анклавом. Чепены оттеснили отсюда всех азербайджанцев, скупив у них дома и лавки. Они были хорошо вооружены. Азербайджанская полиция в самом деле не решалась сунуть сюда нос.
И чепены уже не впервые похищали своих противников, которых после этого никто никогда не видел.
За какие-то минуты "Джип" был изуродован до неузнаваемости.
Внутри него уже сидели мальчишки и отвинчивали и растаскивали все, что еще уцелело. Ударами молотка один чепен добивал мотор. Внезапно все расступились, пропустив мальчика лет тринадцати, подошедшего с бутылкой с зажигательной смесью. Он поджег тряпку и бросил ее на машину: "Джип" запылал.
Мамеда затошнило от этого акта вандализма. Он простонал:
– Какой идиотизм! Ведь вы же могли ее продать!
– Нет! – резко ответила женщина. – Твоя машина является символом системы, против которой мы боремся. Символами не торгуют. Ты тоже скоро будешь уничтожен, как и она.
– Что я вам сделал? – пролепетал Мамед Садуллаев.
Женщина пнула его в низ живота.
– Скотина! Ты все продаешь туркам, американцам, пакистанцам, всем
– всем, ты наживаешься на нашем несчастье! Мы прикончим тебя!
Мамед недоуменно посмотрел на нее.
– Туркам, американцам? Что это значит? Я такой же азербайджанец, как и вы.
– Среди азеров тоже есть суки, – брезгливо сказала женщина. – На этот раз мы обменяем тебя на большую сумму денег. Но в следующий раз убьем!
Что ж, Мамед не сомневался: они способны и на убийство, способны на все. На самое бессмысленное – как это вот уничтожение "Джипа".
Играя ножом, карлик злобно прошипел:
– Если ты не будешь сидеть смирно, я отрежу тебе уши и вспорю живот.
Для того, чтобы придать своим словам вес, он снова легонько уколол бакинца, на этот раз в руку, и тот издал вопль. Он проклинал
Мелика и американцев, которые посчитали, что все неприятности для него остались позади.
Мелик, запыхавшись, влетел в бар "Азия". Несмотря на свой вес,
Ефим Файнер буквально вспорхнул с кресла навстречу ему.
– Они его похитили! – вымолвил Мелик на одном дыхании. – Женщина с гранатой!
– Кто? – взревел американец.
– Не знаю!
Ефим уже звонил по мобильнику. Внезапно в бар вошел Фуад, шофер
Мамеда Садуллаева. Узнав Мелика, он подбежал к нему.
– Чепены! – крикнул он. – Это чепены! Они повезли его в Бусары.
Они требуют выкуп, иначе убьют его.
Шофер протянул Мелику клочок бумаги.
– Вы должны позвонить по этому номеру.
Мелик заглянул в бумажку и остолбенел, увидев имя: "Лейли Ахад".
Он вспомнил длинную тунику из красного шелка… "Шахиня", одержимая идеей борьбы с "агрессорами"! Значит, все же не зря он познакомился с ней на том "приеме". Он уже хотел ринуться на ее поиски, как вспомнил, что в соседнем зале Мамеда Садуллаева с нетерпением ожидают иранцы. О, блин!
– Быстрее свяжитесь с Али! – крикнул он Ефиму Файнеру и вышел к членам делегации. Те сидели за одним столом, мрачные и неподвижные, судя по всему, не заказавшие даже стакана воды. Мелик подошел к старшему из них и шепнул ему на ухо:
– Я друг Мамеда Садуллаева.
Иранец недоверчиво посмотрел на него. Мелик сказал расстроено:
– У господина Садуллаева случился сердечный приступ перед тем, как отправиться сюда. Сейчас он находится в реанимации…
Иранец поежился.
– Сердечный приступ! Он не умрет?
– Врачи говорят, что нет. Но ему необходим полный покой в течение сорока восьми часов. Господин Садуллаев попросил меня извиниться от его имени за эту отсрочку.
Иранец, кажется, был смущен.
– Невозможно. Я должен доложить обо всем в Тегеран.
Это очень досадно…
Мелик принес извинения всей делегации и откланялся. Иранцы встали из-за стола, как по команде, и ушли без обеда.
Ефим Файнер поговорив, сунул мобильник в карман.
– Едем в генштаб азербайджанской армии, – сказал он – Полковник
Сулейманов ждет нас.
Али Набатов поджидал их у входа в "Восток". Они вместе направились к генштабу, у входа в который стояли часовые.
Лифт доставил их на четвертый этаж. Полковник Сулейманов с умными и лукавыми глазами сразу понравился Мелику. Он проводил секретаршу в мини-юбке таким взглядом, что Мелик сразу понял: перед ним не робот.
– Значит, у вас снова неприятности? – спросил полковник.
Ефим Файнер описал ему ситуацию. При упоминании имени Лейли Ахад азербайджанец поморщился.
– Сводница…
Секретарша принесла неизменный кофе с гвоздикой. Спокойствие азербайджанца удивило Мелика.
– Мы просим вас разыскать Мамеда Садуллаева, – взволнованно заговорил он. – В конечном счете, это ваша страна…
– Все они сводники! – повторил полковник свое излюбленное словцо.
– Они прекрасно знают, что мы не можем появиться в Бусарах.
– Но почему?
– Это приведет к гражданской войне. Мы откупились от них этим кварталом во имя народного дела. Ничего не поделаешь. Я вам говорю, что это сводники. Настанет день, когда президент решится уничтожить этих горцев, но пока я бессилен.
– Вы хотите сказать, что полиция не может освободить Мамеда
Садуллаева, даже зная, кто его похитители?..
Полковник беспомощно пожал плечами.
– Да. Я даже не могу отправиться туда как частное лицо и попросить, чтобы они отпустили его.
Ефим и Мелик переглянулись. Оставалось выкручиваться самим.
Полковник сказал:
– Разумеется, вы можете взять штурмом здание, занимаемое чепенами. Полиция не станет вмешиваться, и ни один азербайджанец не упрекнет вас за это…
Он проводил их до дверей лифта.
– Мы все же попытаемся что-нибудь сделать, – сказал Али. – Я знаю
Бусары. Мы отправимся туда с вами, но без Ефима: он слишком известен в Баку.
Ефим и Мелик сели в "Джип". В машине Ефим в раздумье произнес:
– Но почему? Не понимаю, почему чепены влезли в это дело.
Они ехали долго, где – то часа два, после чего приехали в тот самый район – Бусары.
"Джип" свернул в грязный, кишащий людьми переулок. Это был центр
Бусаров. Прохожие провожали машину враждебными взглядами. Какой-то мальчуган запустил в машину камнем. Трое мужчин вышли на улицу и сделали знак, чтобы они остановились. Али опустил стекло.
Когда мужчины подошли поближе, Мелик заметил под их плащами автоматы. После короткой дискуссии на азербайджанском языке им позволили ехать дальше.
– Это чепенская полиция, – объяснил Али. – Они контролируют квартал, но меня они знают и не хотят портить отношений с полковником Сулеймановым.
Проехав еще сто метров, они оставили машину на небольшой площади и дальше пошли пешком по узкой улице. Впереди, в центре пустыря, возвышалось облезлое здание. Али предложил Мелику войти в ресторанчик на углу, напротив него Они сели за столик возле застекленной перегородки. Подошел официант с меню, и Али долго обсуждал с ним по-азербайджански заказ, после чего официант удалился.