Дик Филип Кинред
Убик
Филип К.ДИК
УБИК
Посвящается Тони Бучеру
Я вижу лес зеленый,
весь залитый светом.
Туда пойдем мы скоро,
чтобы встретить лето.
1
Друзья! Настало время распродаж! Бесшумные
восхитительные "Убики" мы отдаем почти даром! Не
смотрите на ценники! Но помните: каждый "Убик"
должен использоваться строго по инструкции.
Пятого июня одна тысяча девятьсот девяносто второго года в три часа тридцать минут пополуночи лучший телепат Солнечной системы исчез с карты нью-йоркского бюро Ассоциации Рансайтера. Впрочем, за последние два месяца Ассоциация потеряла след стольких людей Холлиса, что еще одно исчезновение погоды не делало. Дежурный техник набрал нужный номер...
- Мистер Рансайтер, простите за беспокойство... - техник поперхнулся, когда на экране видеофона появилась массивная взлохмаченная голова Глена Рансайтера. - Пришло сообщение от одного из инерциалов... сейчас найду... - он зарылся в груду телетайпных лент. - Ага, вот. Мисс Дорн сообщает... вы помните, конечно, она отправилась за ним в Грин-Ривер, штат Юта...
- За ним - это за кем? - как всякий разбуженный среди ночи человек, Рансайтер быстро потерял терпение. - Не могу же я помнить наперечет, кто за каким телепатом гоняется!.. - он пригладил жесткие седые волосы. Ладно. Кого мы проворонили на этот раз?
- С.Доула Мелипоуна, - сказал техник.
- Издеваетесь?
- Сэр!.. Эди Дорн проследила его до мотеля "Пещера Эротических Кошмаров", это такое подземелье на шестьдесят номеров, там бизнесмены развлекаются со своими девками и не терпят посторонних. Эди уверена, что он бездействовал, но мы на всякий случай послали туда нашего телепата, мистера Эшвуда, и он засек характерные помехи вокруг сознания Мелипоуна. Поэтому сделать он ничего не мог и вернулся в Топику, там он вербует нового сотрудника...
Рансайтер закурил. Струйка дыма потекла вверх, пересекая экран.
- А вы уверены, что это действительно был Мелипоун? Никто ведь не знает, как он выглядит. Матрицу лица он меняет каждый месяц...
- Джо Чип произвел замеры. Напряженность телепатической ауры в некоторых точках превысила шестьдесят восемь единиц. Это Мелипоун. Поэтому мы воткнули его флажок в карту. А теперь он исчез.
- Может быть, он на полу? Или завалился за карту?
- Сэр!.. Нет, этого человека уже нет на Земле. И, насколько мы можем судить, нет вообще в колонизованной зоне.
- Придется обращаться к моей умершей жене, - сказал Рансайтер.
- Ночь, - напомнил техник. - Мораториумы закрыты.
- Наш мораториум в Швейцарии... - улыбка Рансайтера страдальчески исказилась, будто полуночные флюиды затрудняли дыхание. - Продолжайте работать.
Он положил трубку. Экран погас.
Как владелец Мораториума Возлюбленных Собратьев, Герберт Шэнхайт фон Фогельзанг приходил на работу раньше своих сотрудников. Сегодня, входя в заледенелое гулкое здание, он увидел, что его уже ждут. Мужчина в черных, почти непрозрачных очках, одетый в блейзер из переливающегося меха и остроносые желтые ботинки, сжимал в руке бланк требования. Очевидно, он хотел повидаться с кем-то из родственников. Приближался День Воскрешения праздник полуживущих - и следовало ожидать скорого наплыва посетителей.
- Да, сэр? - Герберт вежливо улыбнулся. - Позвольте, я лично приму ваше требование.
- Это старая леди, - сказал клиент. - Около восьмидесяти, очень маленькая и худенькая. Моя бабушка.
- Один момент, - Герберт направился в сторону холодильных камер, чтобы отыскать номер 3054039-Б.
Найдя его, он изучил персональную карту. Из записей следовало, что старушке осталось всего пятнадцать дней полужизни. Не так уж много, подумал Герберт, прикладывая переносной усилитель протофазонов к прозрачной пластиковой крышке гроба. Он настроил его и прислушался.
Из динамика донесся слабый голос:
- ...как раз тогда Тилли повредила лодыжку и мы думали, что она никогда не поправится, она была глупенькая и хотела сразу же начать ходить...
Удовлетворенный, он отключил динамик и вызвал служителя, распорядившись доставить номер 3054039-Б в зал свиданий, где клиент мог бы пообщаться со старой леди.
- Вы проверили, все в порядке? - спросил клиент, отсчитывая положенную сумму.
- Проверил лично, - сказал Герберт. - Все работает прекрасно. - Он пощелкал переключателями и сделал шаг назад. - Счастливого Дня Воскрешения, сэр.
- Спасибо, - клиент сел, наклонился над окутанным морозным паром гробом, надел наушники и твердо заговорил в микрофон: - Флора! Флора, дорогая, ты слышишь меня? Я тебя уже слышу. Флора!
Когда я сыграю в этот ящик, подумал Герберт, я распоряжусь, чтобы меня оживляли на один день в столетие. Так я смогу проследить судьбу всего рода людского. Правда, платить за это придется... уж он-то знал, сколько. В конце концов, родственники взбунтуются и распорядятся - храни, Господь! - закопать тело...
- Варварство, - пробормотал он вслух. - Похороны - это каменный век.
- Разумеется, шеф, - оторвавшись от пишущей машинки, согласилась секретарша.
В зале свиданий собралось уже несколько клиентов, беседующих со своими родственниками. Они сидели чинно, поодаль друг от друга, каждый наедине со своим гробом. Вид людей, регулярно навещающих умерших, сохраняющих им верность и почтение, поддерживающих в них бодрость - вид этих людей успокаивал Герберта. Кроме того, они ему платили. Это был неплохой бизнес - содержать мораториум.
Молодой человек жестом привлек к себе внимание Герберта.
- Мой отец, кажется, не очень хорошо себя чувствует, - сказал он. Будьте любезны, уделите ему немного времени и проверьте, в чем дело. Я был бы весьма признателен...
- Разумеется, - ответил Герберт.
Одного взгляда на контрольную карту было достаточно, чтобы понять причину происходящего. Старику осталось всего несколько дней полужизни. Впрочем... Герберт повозился с настройкой усилителя, и голос полуживущего стал чуть яснее. Он на грани истощения, подумал Герберт. Сын не посмотрел в контрольную карту, потому что на самом деле не желал знать о том, что это его последняя встреча с отцом. И Герберт ушел, не сказав ему ни слова. Зачем? Скоро все выяснится само собой.
На погрузочную платформу, расположенную позади мораториума, въехал грузовик. Из кабины вышли двое, одетые в знакомую голубую униформу: "Атлас Интерплэн, перевозки и хранение". Или привезли еще одного полуживущего, подумал Герберт, или забирают кого-то, кто уже выдохся. Он лениво повернулся, чтобы пойти и узнать, в чем дело, но тут его окликнула секретарша:
- Герр фон Фогельзанг, простите, что прерываю вашу медитацию, но один из клиентов просит, чтобы вы лично помогли разбудить его родственника, - и голос ее как-то по-особому изменился, когда она добавила: - Это мистер Глен Рансайтер, он только что прилетел прямо из Североамериканской Конфедерации.
Крупный стареющий мужчина с большими руками быстрым энергичным шагом подошел к Герберту. На нем был немнущийся разноцветный дакроновый костюм, вязаный пояс и шарф немыслимого цвета, наводящего на мысли об утопленниках. Голова его, по-кошачьи круглая, качнулась в поклоне, в то время как глаза, выпуклые, быстрые и настороженные, перебегали с предмета на предмет, задержались на миг на Герберте и тут же пустились дальше, и Герберту показалось, что - в будущее.
- Как там моя Элла? - прогудел Рансайтер; казалось, его голос усиливает какое-то электронное устройство. - Готова к побудке? Вообще-то в двадцать лет положено просыпаться мгновенно - не в пример нам, старым развалинам...
Он рассмеялся посторонним смехом; он вообще всегда смеялся, улыбался, голос его гудел - но в действительности он никого не замечал и ни о ком не думал. Это тело его улыбалось, кивало, пожимало руки; мысли его блуждали далеко отсюда. Рассеянно-дружелюбным жестом он пригласил Герберта следовать за ним и быстро зашагал к холодильным камерам, где лежали полуживущие, и среди них - его жена.