— Пожалуй, вы правы, — согласился Сид.
— Беркли, — задумчиво произнес Лакмен. — Я там не бывал лет восемьдесят — девяносто.
Подобно другим Поручителям, он не любил посещать места, которые ему не принадлежали. Возможно, это было всего лишь суеверие, но он считал, что это может только отвратить удачу. — Интересно, там такие же туманы, как и раньше? Ну что ж, скоро я это сам увижу.
Он вынул из ящика письменного стола трансферный акт, доставленный ему брокером.
— Ну-ка, поглядим, кто был последним тамошним Поручителем, — произнес он, пробегая глазами акт. — Некто Уолтер Ремингтон, выигравший его вчера вечером и тут же переуступивший. А до него какой-то малый по имени Питер Гарден. Не удивлюсь, если узнаю, что этот Питер Гарден лютует сейчас, как тысяча чертей, или будет лютовать, как только об этом узнает. Он наверняка замышляет, как бы вернуть права назад.
«Но ему никогда не отыграть их, — дал зарок самому себе Лакмен. — Не выиграть у меня — и все!»
— Вы собираетесь лететь на Западное побережье? — спросил Сид.
— Точно, — ответил Лакмен. — Как только соберу вещи. Я намерен устроить себе там резиденцию для отдыха — при условии, что мне там понравится, если, конечно, место это в хорошем состоянии. Единственное, чего я терять не могу, — это запущенных городов. Я не возражаю против того, что город покинут, это ты знаешь. Но запустение… — Он вздрогнул. Если и было что-нибудь такое, что может навлечь беду, так это город, который превратился в руины, как многие города на Юге. В былые годы ему довелось быть Поручителем нескольких таких городов в Северной Каролине. Ему никогда не забыть то отвращение, которое он тогда испытывал.
— Могу ли я стать Почетным Поручителем на время вашего отсутствия? — спросил Сид.
— Разумеется, — дружелюбно ответил Лакмен. — Я отпишу это для тебя золотом на пергаментном свитке и опечатаю сургучом ленточку.
— В самом деле? — глядя на Лакмена с недоверием, произнес Сид. Лакмен рассмеялся.
— Тебе это понравится. Пышная церемония под аккомпанемент фанфарного марша из «Аиды». Высокочтимый Почетный Поручитель Нью-Йорка, а сбоку еще листы налогообложения. Верно?
Покраснев, Сид пробормотал:
— Я зарубил себе на носу, что вы без устали трудились почти шестьдесят пять ужасных лет, чтобы стать Поручителем этих мест.
— А все из-за моих благих намерений улучшить окружающую среду, — сказал Лакмен. — Когда я здесь вступил в права владения, было тут всего несколько сотен жителей. Взгляни-ка теперь на численность населения. И все это благодаря мне — разумеется, косвенно, — однако потому, что я терпеливо призывал Обывателей вступать в Игру только для того, чтобы создавать все новые и новые комбинации супружеских пар, разве это не факт?
— Разумеется, мистер Лакмен, — согласился Сид. — Еще какой факт!
— И только благодаря этому образовалось немало супружеских пар, способных дать потомство, которые при любых других обстоятельствах никогда не вступили бы в брак, верно?
— Верно, — кивнул Сид. — Именно таким образом вам практически одному, без чьей-либо помощи, удалось возродить человечество.
Никогда не забывайте об этом, — сказал Лакмен. Наклонившись, он подхватил второго из своих котов, на этот раз черную маньчжурскую кошку. — Я возьму тебя с собою, — сказал он кошке, ласково гладя ее. — Возьму с собой, может быть, даже шесть-семь кошек, — решил он. — На счастье.
«А также, — подумал Лакмен, — для компании, чтобы скрасить одиночество». Никому он не нравился на Западном побережье, никто из Обитателей, проживающих в его будущих уделах, не станет с ним здороваться, когда он будет появляться среди них. От таких мыслей ему немного взгрустнулось. «Но, — решил он, — после того, как я поживу там некоторое время, я отстрою их города не хуже Нью-Йорка. Калифорния перестанет быть пустыней, населенной призраками прошлого».
«Призраками, — подумал он, — нашей жизни, жизни той, какой она была, когда от перенаселенности наша планета трещала по всем швам, выплескивая избыток населения на Луну и даже на Марс. Когда народы снова были на грани Великого Переселения, и вот надо же, именно тогда эти тупоголовые болваны прибегли к использованию восточногерманского изобретения бывшего нациста, который… — он даже не мог придумать таких слов, какими можно было бы назвать этого Бернгардта Хинкеля. — Очень жаль, что Хинкель не остался до сих пор в живых. Как бы я хотел остаться с ним с глазу на глаз на несколько минут. И чтобы никто не мешал при этом».
Единственным, за что можно было помянуть добрым словом это излучение Хинкеля, было то, что в конце концов оно достигло и Восточной Германии.
«Есть человек, который выяснит, кого прикрывает на самом деле эта Ассоциация Мэтта Пендлтона, — так решил Пит Гарден, покидая квартиру в Сан-Рафаэле и спеша к припаркованной здесь же машине. — Ради этого стоит слетать в Нью-Мексико, в город полковника Китченера — Альбукерке. Все равно мне нужно туда смотаться, чтобы забрать пластинку».
Два дня тому назад он получил письмо от Джо Шиллинга, крупнейшего во всем мире торговца редкими грамзаписями. Наконец-то был выслежен и перехвачен заказанный Питом диск с записями Тито Скипа и теперь дожидался его у Джо Шиллинга.
— Доброе утро, — поздоровалась с ним машина, как только он открыл ключом дверцу кабины.
— Привет, — рассеянно бросил Пит.
С проезда к расположенному на противоположной стороне улицы многоквартирному дому подошли поглазеть на него двое ребятишек.
— Это вы — наш Поручитель? — спросила девочка. Они, разумеется, и без этого разобрались в его знаках отличия, главное место среди которых занимала ярко раскрашенная нарукавная повязка. — Мы никогда не видели вас раньше, мистер Поручитель, — продолжала девочка, не скрывая своего страха перед ним. Ей было, как показалось Питу, около восьми лет.
— Это потому, что я вот уже много лет не заворачивал в Приморский округ, — пояснил Пит и, подойдя еще ближе к детям, спросил у них: — А вас как зовут?
— Меня — Келли, — произнес мальчик. На вид он был младше девочки, лет шесть самое большее. Дети выглядели весьма неплохо. Питу стало приятно, что в его владениях есть такие здоровые, ухоженные дети. — А мою сестру зовут Джессика. И есть у нас еще старшая сестра Мэри-Энн, которой здесь сейчас нет. Она в Сан-Франциско, в школе.
Трое детей в одной семье! Пораженный этим, Пит спросил:
— А какая у вас всех фамилия?
— Мак-Клейн, — ответила девочка и добавила с гордостью: — Мои мать и отец — единственные в Калифорнии, у кого трое детей.
— Мне бы хотелось повидаться с ними, — сказал Пит.
— Мы живем вон в том доме, — пояснила Джессика. — Странно, что вы не знакомы с моим отцом, ведь вы — наш Поручитель. Это мой отец организовал автоматическую уборку и ремонт улиц. Он договорился об этом с вугами, и они согласились прислать машины.
— Вы не боитесь вугов, ни чуточки?
— Нет, — ребята покачали головами.
— Мы ведь с ними воевали, — напомнил он им.
— Но ведь это было очень давно, — сказала девочка.
— Верно. Ну что же, мне это в вас нравится.
Хотелось бы ему и самому разделять такое отношение к вугам. Из дома напротив появилась стройная моложавая женщина и направилась к ним.
— Мам! — взволнованно позвала ее девочка. — Смотри, это наш Поручитель.
Была она очень интересная, черноволосая, под широкими брюками и яркой клетчатой ситцевой кофтой угадывалась гибкая фигура.
— Добро пожаловать в Приморский округ, — сказала женщина, обращаясь к Питу. — Очень уж редко вы нас навещаете, мистер Гарден. — Она протянула руку, и они обменялись рукопожатием.
— Примите мои поздравления, — сказал Пит.
— За то, что у меня трое детей? — миссис Клейн улыбнулась. — Как теперь принято говорить, выпала Удача. Никакой особой нашей заслуги в этом нет. Не хотите ли чашечку кофе перед тем, как покинуть Приморский округ? Ведь может так случиться, что вы никогда уже сюда не вернетесь.
— Обязательно вернусь, — пообещал Пит.