Возможно, вы не разделяете эту интуицию. Если же вы ее разделяете, поиски принципа, который объяснит наши интуиции в случаях «Тупика» и «Толстяка», продолжаются. Но почему УДП не подходит в качестве ответа? Почему Томсон не могла бы апеллировать к нему? Дело в той задаче с вагонеткой, которую она изобрела и которую мы будем называть «Петлей».
Прошло несколько недель после того, как вам пришлось делать поспешный и крайне неприятный выбор в ситуации «Тупика», когда надо было решить, посылать ли поезд на боковой путь. Тогда вы приняли правильное решение, изменив движение поезда. После этого рабочие удлинили боковой путь, так что теперь он закругляется и возвращается на основной. Вы снова выходите на прогулку и оказываетесь в похожей кошмарной ситуации, но с небольшим видоизменением. В случае «Петли» вагон движется к пятерым довольно худым людям. Если вагон столкнется с ними, они все умрут, но их совокупная масса остановит вагон. Но вы можете направить поезд на боковой путь. На нем привязан толстяк. Масса одного этого человека остановит вагон, так что она не продолжит движение по петле и не убьет пятерых. Это ключевое различие. В случае «Тупика», если бы один человек, привязанный к тупиковому пути, смог сбежать, это, если пользоваться растиражированным афоризмом немецкого философа Готфрида Лейбница, было бы лучшим из возможных миров[63]. Но в «Петле» это не так. Здесь, если человек на боковом пути куда-то денется, пятеро худых людей будут убиты: на этот раз вам требуется смерть одного, чтобы можно было спасти пятерых. Столкновение с этим человеком является, следовательно, частью вашего плана.
Тем не менее, как пишет Томсон, если вы согласны с тем, что допустимо, пусть и не обязательно, повернуть поезд в сценарии «Тупика», должно быть столь же допустимым то же действие и в «Петле», поскольку, как она заявляет, «мы не можем на самом деле предполагать, будто наличие или отсутствие дополнительного участка путей определяет какое-то важное моральное различие, определяющее то, что в этих обстоятельствах может сделать агент»[64].
Если Томсон права, тогда УДП не может быть принципом, оправдывающим различие между «Тупиком» и «Толстяком»[65]. Ведь в «Петле» мы не просто предвидим смерть человека, нам нужно, чтобы он умер, то есть эта смерть входит в наши намерения. Разворот вагонетки в ситуации «Петли» не сходится с УДП.
Похоже, что мы снова застопорились. Мы выделили некую общую интуицию, согласно которой порой неправильно отнимать одну жизнь, даже если можно будет спасти жизнь пятерым. Можем ли мы дать какое-то принципиальное обоснование этой интуиции? Попытка такого обоснования возвращает нас к XVIII веку и городу на окраине Пруссии — Кенигсбергу.
Глава 6
Тикающие часы и мудрец из Кенигсберга
Из столь кривой тесины, как та, из которой сделан человек, нельзя сделать ничего прямого.
Одиннадцатилетний мальчик был похищен. В последний раз его видели, когда он выходил из автобуса номер 35, на котором ехал в последний перед осенними каникулами день школьных занятий. Его нет уже три дня, и считают, что ему грозит смертельная опасность. Полиция арестовала главного подозреваемого. Он был схвачен после того, как забрал выкуп в один миллион евро. Выкуп был потребован при помощи записки, брошенной к воротам дома мальчика, а деньги оставили, как и договорились, на одной из трамвайных остановок в воскресный вечер. Вместо того чтобы отпустить мальчика, мужчина начал шиковать на полученный миллион. Он забронировал заграничное путешествие и заказал себе «Мерседес» С-класса.
Полиция уверена — насколько это вообще возможно — в том, что поймала преступника, высокого, крепко сложенного студента-юриста, которого ранее нанимали в качестве репетитора для мальчика. Теперь полицейским нужно срочно найти мальчика. Они не знают, сколько у них осталось времени на спасение его жизни и не заперт ли он в каком-нибудь подвале, где нет ни воды, ни еды. Начинается допрос студента-юриста, часы тикают. Поиски, в которых участвует 1000 полицейских, вертолеты и собаки-ищейки, ни к чему не приводят. После семи часов допроса подозреваемый так и не выдал местонахождение мальчика.
63
Готфрид Лейбниц (1646–1716) — немецкий математик и философ. Французский мыслитель эпохи Просвещения Вольтер в своей повести «Кандид» вывел Лейбница в качестве пародийного персонажа — Панглосса.
65
Следует отметить, что Томсон обращалась к проблеме вагонетки несколько раз и дала на нее четыре разных ответа. Со временем она пришла к мысли, что неправильно было бы направлять вагонетку по петле, а кроме того, столь же неправильно было бы отводить ее на боковой путь в сценарии «Тупик».