Здесь скрывается серьезная проблема, которую внучка Кливленда Филиппа Фут поднимает в своей исходной статье. Она называет ее проблемой «близости» и ссылается на случай в пещере. Вспомним, что в пещере поднимается вода, а толстяк блокирует вам выход, причем у вас есть динамитная шашка, которой можно было бы расчистить путь для вас и остальных людей, но это очевидно лишит толстяка жизни. Предположим, что вы использовали динамит, а потом на суде заявляете, что у вас не было намерения убить толстяка, вы просто хотели разорвать его на тысячу кусочков. По словам Фут, это было бы «смешно»[89]. Подрыв толстяка, в результате которого он разлетелся на тысячу клочков, и его убийство — это одно и то же, так что было бы смешно проводить различие между ними. Однако затем нам требуется подтверждение со стороны тех, кто был «вблизи», чтобы гарантировать то, что такие извинения будут действительно высмеяны на суде, и выясняется, что предоставить такое подтверждение чрезвычайно трудно. В конце концов, если бы на месте действия оказались талантливые хирурги и заявили, что они могут каким-то образом сшить толстяка обратно, вы были бы только рады. Поэтому в таком странном смысле должно быть верным то, что вы на самом деле не хотите, чтобы толстяк умер.
Это похоже на положение в сценарии «Петля». Можно сказать, что, изменяя направление движения поезда, мы, строго говоря, не намереваемся убить человека на петле. Наше намерение состоит только в том, что поезд должен на него наехать и в результате остановиться: если бы поезд остановился после контакта с человеком, а последний каким-то чудесным образом выжил, а потом отправился восвояси с ушибленным пальцем, мы не стали бы гнаться за ним с дубинкой, чтобы забить до смерти. Мы хотели, чтобы человек преградил путь поезду, а не умер.
Однако, как указывает Филиппа Фут, на практике, если вас сбивает поезд, это смертельный приговор: различие, проводимое между столкновением с поездом и убийством человека, представляется софистическим.
Если отложить в сторону проблему близости, намеренность, как мы выяснили, может объяснить различие между случаями «Тупик» и «Петля». В книге «Взгляд из ниоткуда» Томас Нагель говорит о некоторых действиях, что они «руководствуются злом»[90]. Один из способов понять это — мыслить контрафактуально, то есть при помощи предположений «что если бы?». Что если бы человек на «петле», к примеру, убежал? Нагель пишет, что если кто-то руководствуется злой целью, «акт, нацеленный на нее, должен преследовать ее и быть готовым подогнать порядок действий под новые обстоятельства, если они не позволяют достичь намеченной цели»[91].
Вопрос «что если бы?» помогает нам думать о намерении. Рассмотрим, к примеру, случай «Дополнительный толчок».
В этом сценарии вы можете отвести поезд по петле от пятерых людей, однако поезд движется с такой скоростью, что перепрыгнет через человека на боковом пути, если только не дать ему дополнительный толчок. Если он перепрыгнет через человека, то он вернется по петле назад и убьет пятерых. Единственный способ сделать так, чтобы он наверняка врезался в человека — это дать ему дополнительный толчок. Если вы дадите поезду этот дополнительный толчок, понятно, что вы намереваетесь убить этого человека. Похожая ситуация и в случае «Две петли».
Здесь вы можете перенаправить вагонетку на пустую петлю. Если после этого вы ничего не сделаете, вагонетка продолжит свой путь по этой петле и убьет пятерых. Но вы можете перенаправить вагонетку второй раз по второй петле, на которой привязан один человек. Это убьет этого человека, но спасет жизнь пятерым.
Если бы вы перенаправили вагонетку не один раз, а два, чтобы она наверняка столкнулась с человеком на путях, было бы совершенно нелепо утверждать, будто вы не намеревались его убить[92].
Существует еще одно, на этот раз последнее, затруднение с понятием намерения, выявленное новым философским движением, так называемой экспериментальной философией (или сокращенно «икс-фи» (x-phi)), о которой мы вскоре скажем больше. Если мы пытаемся выяснить, намеревался ли кто-то произвести определенное последствие, можно было бы подумать, что, по существу, все, что нам нужно, так это установить ментальное состояние рассматриваемого человека, то есть выяснить, чего он хотел или что думал. Однако молодой философ и психолог Джошуа Кнобе опросил участников эксперимента по поводу двух следующих случаев и пришел к удивительному результату, известному ныне как «эффект Кнобе».
89
91