Выбрать главу

Тут до Виктории вдруг дошло, на какой предмет она с таким юмором рассуждает, и ей опять стало тяжко. Она отвернулась к темному монитору, возле которого до этого каталась на вращающемся кресле, и зажала ладошкой рот, стараясь справиться с подступающими слезами.

Катя не кинулась ее утешать и не сделала вид, что не замечает ее горя, а сидела и молчала, о чем-то думая. Что же тут скажешь… Тяжело, конечно, но горе ли это?

И тут Викуся заговорила, словно поняв, о чем думает Катя. Тихо, с промежутками, не оборачиваясь.

— А ты знаешь, теть Кать, мы ведь не верили ей сначала, никто, даже малышня, а потом… Она жалела маленьких, знаешь как? Она вправду жалела! По головке гладила, ласковые слова говорила. Вот воспиталка скажет: «Миленький, маленький!» — хрень несет, убить хочется, врет, гадина, работает, а Лидушка жалела. А нас никто не жалеет, и друг друга мы не жалеем, а она… Даже когда орала за что-то, все равно жалела! Мы-то молчим про это, не обсуждаем, на фиг нам жалость, мы что — уроды, чтобы нас жалеть, и не поверю никогда, что кому-то нас жалко, что аж сердце у него рвется, а ей верю! Верила.

А как она за нас в школе заступалась! Неохота им, видите ли, своих придурков домашних с детдомовскими в один класс сажать, а надо, ничего не попишешь… При каждом случае жаловались на нас, что третируем мы там кого-то, покалечить можем, плохому учим. Уржаться! Кого там учить? Там учить некого, все давно ученые! Нужны нам они, калечить их… К нам просто не лезьте и мелких не цепляйте, а то, если из интерната, то значит, и издеваться можно?! А вот хрен вам, нельзя!

Сергуня, когда в первый класс пошел, ему кто-то из старших придурков рюкзак порвал и на лбу фломастером написал «Я — дебил». Сергуня сразу побежал и разыскал Толика Фалалеева, ты его не знаешь, он уже от нас ушел, а тогда в девятом учился. Толик всех наших собрал, кто на тот момент в школе был, и пошел разбираться с этим придурком. Конечно, рюкзак ему уделал, а как же, ведь не поймет же по-другому. И слова разные написал и на лбу, и на пузе, и еще где-то. Училки в истерике, чуть не ОМОН вызывать собираются, а кто-то сюда позвонил. Лидушка сразу в школу прибежала и давай разборку устраивать! Они на нее орут, но ее фиг собьешь! Прикинь, отбила! Еще и пригрозила, что сама жалобу в районо подаст, потому что не воспитывают своих подрастающих уродов и за порядком в школе не смотрят, и дедовщину им еще приплела. И говорит, скажите спасибо, что в детской комнате полиции дело заводить на вашего ученика не будем! Так все обернула и такого страху нагнала, с нами потом директор школы за руку здоровался. Шучу. И заметь, на их территории про наших ни одного слова плохого, тем более бранного, от нее не услышали.

Шли от школы так чинно-благородно, просто картина маслом. А как пришли, как двери за нами закрыли, тут началось! Один Сергуня не пострадал, а старших всех картошку чистить назначила, на неделю, ну и отчихвостила защитничков, только что по шеям не надавала, потому что, говорит, испугалась за вас, балбесы, ведь как угодно ситуация сложиться могла, и до сих пор еще не все ясно. Велела в следующий раз ни во что не ввязываться, а сразу же за ней бежать. Потом у нее давление сильно повысилось, но неотложку вызывать не стала. Говорит, напряжение нужно снять, оно в норму и придет. Так они втроем в кабинете у Усмановны напряжение коньячком снимали, Сергуня и Павлик чего-то рядом забыли и слышали, как тетки ржут, а потом Лидушка им сказала: «Что-то, девки, мне кажется, что следующий раз не скоро будет», — и опять они грохнули. Напряжение-то снялось, понятное дело.

— А кто третий-то с ними был? — осторожно спросила Катя. — Бухгалтер Скелетонов, что ли?

Она нарочно про Скелетона спросила, понятно же, что не он, но ей хотелось Вику хоть немножко, на короткое время, отвлечь, а потом уж полегче будет, с каждым днем будет легче, Катя знала. Плохое уходит, хорошее остается навсегда. У нее в памяти тоже живет веселая мама и добрый отец, а все другое, тяжкое, всю ту прошлую невыносимую жалость, боль и ужас потери Катя почти изжила. Так. Надо отвлечься.

— Или медсестра Галочка?

— Нет, ну ты чего, теть Кать, Галочка недавно же у нас. С Кларой Григорьевной они квасили, секретаршей нашей. Клара Григорьевна вместе с Лидушкой в академии какой-то преподавала, она училка бывшая, истории, прикинь? А теперь в приемной перед Лидиным кабинетом сидит.