Катя решила не отвлекаться на крыс, несмотря на то что Викусе очень хотелось, чтобы та взвизгнула, или ужаснулась как-то, или поахала. Катя только улыбнулась мельком и спросила:
— Скажи, Викусь, а во сколько вы из школы вчера пришли?
— В четыре. Ну, может, без двадцати. И как раз хвост «Газелин» увидели, когда она во двор сворачивала. Любопытно же, вот мы кружочек вокруг дома и сделали.
— Вик, а Танзиля всегда такая нервная или только сегодня? Может, все-таки дверь вчера она не закрыла?
— Блин! Похоже. Думаешь, это она нарочно? В сговоре была? С убийцей? Вот сволочь.
— Неважно, Викусь. То есть я хочу сказать, что сейчас это неважно. Она могла и просто забыть, и, кстати, от этого тоже можно нервничать. А важно то, что преступник все-таки мог попасть на третий этаж незамеченным.
— Теть Кать, не получается все равно. Ребята-охранники каждый вечер ту лестницу проверяют, и вчера проверяли. Ты же слышала, что дедуля Терехин менту отвечал. Мы с тобой, когда только пришли, кусок разговора слышали. Ну, помнишь?
Катя вспомнила, да, что-то такое было. Вежливый молодой человек, на которого они наткнулись сразу же, как только открыли входную дверь, обернулся в их сторону и поинтересовался, кто они такие. Изучив Катин паспорт, а потом внимательно осмотрев Викусю, осведомился у Петра Михайловича, известны ли ему эти две особы. Получив утвердительный ответ, кивнул и больше на особ не глядел, давая таким образом понять, что они свободны, а сам снова повернулся в сторону охранника для продолжения разговора.
Петр Михайлович был, кажется, на взводе, но держался молодцом, хотя и говорил механическим голосом. Катя разобрала только что-то про инструкцию, которая категорически запрещает покидать этот пост у входа, и поэтому сдающий смену отправляется проверять запасную лестницу только после прибытия смену принимающего, что и было неукоснительно проделано сдающим, в лице Фадеева Петра Федоровича, и принимающим, в лице его самого, Терехина Петра Михайловича.
Тут его собеседник опять повернул голову в сторону Кати и Викуси, и они испарились.
— Да, я помню, — сказала Катя, — только что это нам такого особенного дает? Убийство совершено было примерно от восьми до девяти вечера, а обход лестницы был до восьми. И мы знаем, что с четырех часов дверь могла быть не заперта.
— И кто же ее тогда запер? — мрачно осведомилась Вика. — Нам попался аккуратный преступник, который за собой закрывает двери?
— Либо нам попался аккуратный преступник, который за собой запирает двери, либо дверь могла закрыть Танзиля, но позже, а не сразу после разгрузки стройматериалов. И дверь мог закрыть охранник Петя. Увидел, что она не на задвижке, и устранил непорядок. Для того ведь и проверять отправился, не так ли?
— Точно! — взбудоражилась Вика. — А не сказал об этом Михалычу, чтобы Михалыч не задавался. Они же там постоянно бодаются из-за этой лестницы, пацанам ходить в лом, а тут получается, что дедуля прав!
— Последнюю версию мы можем проверить с тобой прямо сейчас, — пробормотала Катерина, быстро нажимая на кнопки сотового.
— Але, — бодро проговорила она в трубку. — Здорово, Петро, это Катерина. Как там у тебя, в порядке? Комп не глючит больше? Ну нормалек, рада. Доложили тебе, что у нас тут стряслось? Да, хорошего мало. Да, со всеми говорили. Тетки, конечно, в истерике, а ты как думал. Старик ваш молодцом держится. Это уже другой вопрос, что все равно залезли. Если бы та дверочка была открыта, с вами бы совсем иначе говорили, не находишь? И я о том. Так что ты молоток, что вчера ее закрыл. А? Вот догадалась. То есть как — фиолетово? Вот ты о чем… Петь, а вы прямо до самого третьего этажа проверяете? Тяжелая у вас служба. Да нет, не прикалываюсь! И не издеваюсь, да не обижайся ты! А, ну конечно. Ну молодец, что убедился. Ну, давай отдыхай пока. С тобой, небось, тоже поговорить захотят. Как там у них называется — снять показания, готовься и не дрейфь. Пока!