– На мой взгляд, нет. Но я уже много раз говорил об этом, и мои слова ничего не изменили.
– Эксперименты «МК Ультра» закончились еще в семидесятые, – сказала рыжеволосая студентка. – И ЦРУ никогда не проводило их на территории Италии. Трудно представить, каким образом мог быть с ними связан Отец.
– Да, насколько нам известно, так и есть. Но знаем ли мы все? В тысяча девятьсот семьдесят третьем году директор ЦРУ Хелмс приказал уничтожить все документы, касавшиеся «МК Ультра». По мнению осведомленных лиц, то, что нам удалось узнать исходя из немногих сохранившихся бумаг и свидетельств, – лишь верхушка айсберга.
– Однако вы так ничего и не доказали, и магистраты, расследовавшие гипотезу о связях Отца с какой-либо организацией, закрыли дело, – сказал еще один парень.
Данте поднял руки, показывая, что сдается:
– О’кей, о’кей. Вы правы. В том-то и проблема. – Он самоуничижительно наморщил нос. – Как в моем случае, так и в случае Кеннеди доказательств нет, а значит, и говорить не о чем. Сегодня я не пытался убедить вас верить всему или не верить ничему. Я лишь хотел, чтобы вы научились всегда задаваться вопросами. Если кто-то старается скормить вам готовую истину, откройте упаковку и загляните внутрь. И не важно, кто пытается кормить вас с рук – политики, пресса, полиция или такой, как я. Проверяйте. И всегда ищите собственные ответы. Это я и постарался сделать сегодня вместе с вами.
Целью последнего высказывания было заслужить аплодисменты, и лекция действительно закончилась громовыми рукоплесканиями. Отойдя в угол двора, Данте обменялся парой слов со студентами, подходившими, чтобы пожать ему руку, и с притворным недовольством раздал желающим автографы. Явился и Кретин Дельи Уберти с оговоренной оплатой за лекцию. Капля в море. Придется снова разыскивать пропавших деток. Пока Данте мечтал о приличном кофе, который, по его мнению, умел варить только он сам, его взгляд упал на троих вошедших во двор мужчин. В одном из них он узнал Альберти, который в момент их знакомства был всего лишь новичком-патрульным, а двое его спутников, разумеется, также принадлежали к команде Коломбы.
При мысли о ней Данте охватили самые противоречивые чувства, но, когда троица подошла к нему, прочесть что-либо по его лицу было невозможно.
– Стоит позвонить своему адвокату? – спросил он.
– Спокойно, господин Торре, – сказал Альберти, подавая ему руку. – Как вы?
Данте посмотрел на его ладонь, не изъявляя никакого желания ее пожать.
– Зачем бы вы ни явились, мне это неинтересно.
– Госпоже Каселли нужна ваша помощь, – сказал Альберти.
Данте постарался сохранить невозмутимость.
– В полицейских делах?
– Ну да.
– Это не по моей части, так что, если позволите….
Собравшись уходить, Данте потянулся за своим мобильником, оставшимся на скамье, где он раздавал автографы, но Эспозито оказался быстрее. Полицейский выхватил телефон и помахал им в сантиметре от его лица:
– Не позволим. Звоните ей, или я наберу ее номер вашим носом.
Данте презрительно взглянул на него:
– С каких пор горилл принимают в полицию?
Гварнери опустил руку сослуживца:
– Прошу прощения, господин Торре. В отличие от меня мой товарищ воспитывался не в монастырском пансионе. Но дело срочное.
Данте заметил, что все трое выглядят не только изможденными после участия в каких-то жестоких и кровавых событиях, но и сильно обеспокоенными. Его досада тут же сменилась любопытством, и он, вопреки запрету, закурил.
– Сначала выкладывайте, – сказал он.
2
Через два часа после перестрелки исламский центр в Ченточелле попал под осаду. Улицу перекрывали бронефургоны, здание оцепили полицейские в защитном снаряжении. Около ста демонстрантов собралось на тротуаре через дорогу, дюжина очутилась в больнице, а еще полсотни – в наручниках. Не говоря уже о том, сколько народу шаталось по кварталу, поджигая мусорные контейнеры и разбивая витрины. Коломба не знала, от кого исходила утечка – возможно, язык распустил один из полицейских или медиков, – но новость о гибели имама произвела среди демонстрантов эффект разорвавшейся бомбы, вызвав крики и рыдания.
И вспышку насилия.
Беспорядки начались неожиданно, и Коломбе, как и всем присутствующим полицейским, пришлось отражать нападение в шлеме и с дубинкой в руках. Ничего подобного не случалось с ней с первых лет службы, когда она отвечала за восстановление общественного порядка на стадионах. Но если в те времена она без колебаний раскраивала головы футбольным фанатам, вооруженным ломами и коктейлями Молотова, то сейчас перед ней были отчаявшиеся люди, которые винили полицию в безнаказанном преступлении, и противостоять им оказалось гораздо сложнее.