Я поднес чашку к ее рту и наклонил. По подбородку женщины сбежало больше, чем попало в рот, но она жадно проглотила все, что смогла. Когда вода кончилась, Харпер легла, тяжело дыша и слизывая с губ последние грязные капельки.
Я кивнул.
- Что ж, значит, протянете дольше. Я встал.
- Стойте! - прохрипела она.
Я резко повернулся к ней и снова замахнулся. Она в ужасе отпрянула, вытаращив глаза.
- Не надо! Простите! Простите!
Я не ударил. Я посмотрел на нее, потом сел перед ней на колени и наклонился ближе. Я чувствовал запах ее пота, ее страха.
- Я велел молчать. Она тупо кивнула.
- Послушайте, Харпер… Я не дикарь, ясно? Обещаю, с вами все будет в порядке, если вы помолчите и успокоитесь. Ясно?
Зачем я это сказал, не знаю. Но мне хотелось, чтобы она поверила. Я действительно не дикарь. Если бы мне дали шанс, если бы я родился на десять лет раньше, если бы я был богат, я бы… что-нибудь сделал. Хоть что-нибудь. Я смотрел на нее, пока она снова не кивнула, едва заметно. Она боялась меня разозлить.
Когда на мое плечо опустилась рука, я чуть не схватил ее и не повалил наглеца на пол. Я сдержался и пропустил это желание через себя как волну.
- Пошли, Кейтс! - заявила Таннер. Я и сам не понял, как начал их различать. - Готов умереть?
Я отвернулся от Харпер и решил, что надо бы снова заклеить ей рот. Не потому, что кто-то ее услышит. Просто, если она снова заорет, вряд ли даже Гатц сумеет ее заткнуть.
- Нужно тебя привязать. Когда токсин попадет в нервную систему, вероятно, начнутся конвульсии.
Кит как-то нашел время и способ опять обрить себе голову. Гладкий череп сиял в неприятном свете ламп на кухне. Я сидел на большом ящике, а вокруг меня стояли Кит, Мильтон и Таннер, у каждого в руке по веревке. Оурел, прислонясь к стене, покуривал: он не опускался до физической работы. Моя мошонка вжалась в пах, а язык съежился до размеров обрубка. Сейчас я доверю жизнь этим людям. Профессионалы; если я не вернусь, плакать не будут. Ну, разве только со мной пропадет целый ховер йен.
Да ладно, какая разница. Все равно я не доживу до конца недели. Я коп-киллер, мне заказали главу Электрической церкви, на меня объявлен всемирный розыск…
Я потихоньку успокоился и кивнул.
- Давай.
Кит тоже кивнул.
- Хочу уточнить, что с тобою произойдет. Если раствор ввести правильно, он вызовет состояние, похожее на смерть. Даже если ты сохранишь способность к восприятию, ты утратишь сознательный контроль над телом. Дыхание и сердцебиение замедлятся до почти неразличимого уровня. Не самый доскональный осмотр покажет, что ты мертв. Если способность к восприятию сохранится, это будет… довольно дискомфортно.
Я позволил Мильтон взять меня за руку и перевязать предплечье резиновой трубкой.
- Так сохранится или нет? Кит пожал плечами.
- После этого процесса выжили немногие. У нас слишком мало информации.
Это меня рассмешило. Я даже расхохотался. Кит и Мильтон переглянулись, но ничего не сказали. Я дослушал речь Кита со слезами на глазах, пытаясь изо всех сил держать себя в руках, но смех выдавливался из меня по каплям. Классика! Лучше не Придумаешь! Вот как уйдет из жизни Эйвери Кейтс, Веикий и Узясный, после всех своих трепыханий. Ляжет и даст себя казнить.
Кит безмятежно продолжал:
- Не исключены болезненные ощущения. Нельзя сбрасывать со счетов и психологическое воздействие, - вероятно, ты будешь страдать от клаустрофобии.
Все еще хихикая, я махнул на него рукой.
- Давай, Кит, не тяни волынку!
Мильтон постучала по моей вспухшей вене и с профессиональным удовлетворением кивнула. Кит поднял шприц и с извиняющимся видом приблизился.
- Я пытался найти автоматический шприц, но они попадаются редко. Придется старомодным способом… - Он поднял шприц так, чтобы я видел. От его серьезной мины я опять чуть не расхохотался. Он думает, что это имеет какое-то значение!
- Э-э… У монаха будет аналогичный шприц с небольшим коктейлем из всяких лекарств. Если мистер Гатц действительно сумеет им управлять, монах введет эту смесь тебе в сердце непосредственно в нужный момент - когда ты окажешься внутри в относительной безопасности. Тай еще раз напоминает: процесс «пробуждения» будет неприятным. В течение нескольких секунд ты перейдешь от полной недееспособности к жизни. Это напоминает жесткую перезагрузку компьютерной системы. Наверняка очень болезненно.
Я кивнул. Похоже, мне все-таки удалось взять себя в руки.
- Понял. Кит вздохнул.
- Тай думает, что говорить об этом нет смысла, но остальные считают, что тебя надо предупредить: из стазиса надо выйти в течение четырех часов. Если стазис затянется… Нельзя притворяться мертвым бесконечно, правда?
- Понял. Поехали, время не ждет.
Кит поднял шприц и постучал по нему пальцем. Затем оглянулся на остальных и шагнул ко мне. На его лице появилось неприятное подобие улыбки.
- Увидимся на той стороне, мистер Кейтс!
Я лег, и меня крепко привязали. Мильтон положила мою руку ладонью кверху. Я сжал руку в кулак и оглядел их всех. Таннер наклонилась надо мной с толстым лоскутом кожи. Я был еще спокоен, внутри еще булькал последний приступ смеха, но в рот уже просочился медный привкус ужаса. Я сглотнул, и ужас комом застрял в глотке.
- Только не облажайтесь, - сказал я напряженным жестким голосом, словно в горле торчали осколки стекла.
- Пошел ты, - оборвала меня Таннер и впихнула кожу мне в зубы. - Мы никогда не лажаемся!
Краем глаза я уловил движение и повернул голову. Оурел оттолкнулся от стены и раздавил окурок. Наши глаза встретились. Он подмигнул и вышел. Мне было знакомо выражение его лица. Такая спокойная решимость всегда предшествует планируемому убийству. Он ждал, пока меня не свяжут, а теперь пошел прострелить голову Мэрилин Харпер. Меня ожгло паникой. Как же я не догадался сразу?
Ответ отдавал горечью. Несмотря на весь свой светский лоск, наш фальшивый Оурел был дикарем.
Я пинался, я кричал, я пытался порвать веревки. Но Мильтон и Таннер держали меня с неожиданной силой, а Кит наклонился надо мной как врач.
- Прости, Кейтс, - сказал он серьезно, почти грустно. - Теперь ты нам гораздо нужнее мертвый, чем живой.
Я почувствовал на своей руке чьи-то пальцы, укус холодной иглы и…
Глава 28. ПРИДОННАЯ РЫБА, ЧЕРНАЯ, ВЗДУТАЯ И КОЛЮЧАЯ
У меня в груди ледоруб. Он разрывает сосуды, скользит по артериям в медленном потоке крови, острым как бритва жаром проникает в каждый беззащитный орган. У меня в груди придонная рыба, черная, вздутая и колючая. Она всплывает на поверхность и распухает еще больше.
Я открываю рот, чтобы закричать, но вместо этого стискиваю зубами лоскут кожи. Боль раздирает артерии и плавает в кишках, неумолимо приближается к сердцу. Она проникает в легкие и разрывает их. Я задыхаюсь. Боль вздувается у меня в груди, находит сердце и лопается. Осколки пронзают тело, впиваются в позвоночник, кости, хрящи.
Я напрягаюсь, от ступней до макушки обжигает мутное онемение. Я трясусь и дрожу, впиваюсь зубами в узкую кожаную полоску, выпучиваю глаза на Тая Кита. Тот молча отходит от меня и глядит на дверь.
Вдруг становится темно, и я теряю сознание.
* * *Я пришел в себя. Зрение вернулось резко, словно Бог или еще кто-то там нажал на выключатель. Только что ничего не было, и вдруг я смотрю в омерзительно радостную маску брата Уэста. Бледная улыбающаяся рожа монаха нависла прямо надо мной.
- Мистер Кейтс? Не знаю, слышите ли вы меня, но я хочу вас заверить, что выполню свою часть уговора. Мистер Гатц говорит, что вы выполните свою. Пора идти.
Рожа пропала, и я уставился в потолок. Было очень тихо. Потом раздались странные звуки: свист, звон, звук чего-то рвущегося. Я пытался держать мысли под контролем, но они извивались и вырывались. Я хотел помотать головой, но не смог.