Вдруг из туннеля донесся рев.
- Мне пришлось за тобой бежать! Ты, козел! Я сожру за это твои почки!
Чем дальше, тем веселее. Ставлю рекорды. Я запихнул пистолет в карман, собрал оставшиеся силы и прыгнул на лестницу. Кое-как зацепился за нижнюю перекладину кончиками пальцев одной руки. Кряхтя сквозь сжатые зубы, я подтягивался, пока не удалось взяться второй рукой. Полез выше. Ноги болтались, в носу сипело. Дрожащими руками я подтянулся еще раз и успел встать одной ногой на нижнюю перекладину. Подтянулся выше - и туда, где я только что висел, попали две пули.
- Паскуда! - прошипел офицер.
Я лез выше и выше, не оглядываясь. Хуже выстрела в спину только выстрел в задницу.
Наконец, тяжело дыша и обливаясь потом, я поднялся в какое-то сырое помещение - подвал дома в квартале от бара, за оцеплением. Было так темно, что секунду я ничего не видел. Потом начал различать слабые тени и мигом вылез из дыры, чтобы осмотреться. На пятки мне наступал офицер ССБ, и на гениальные мысли времени не было. Я сощурился и дважды выстрелил в лаз, чтобы копу расхотелось сюда заглядывать. Покрутился на месте, смаргивая пыль. Окна высокие, не допрыгнуть. Я заметил в темноте лестницу и двинулся было к ней, но замер - куда я собрался? Что наверху? Я потому прожил так долго, что не бегаю кругами, как идиот. И если я хочу протянуть до завтра, не стоит изменять себе.
Обливаясь потом, я прыгнул на первую ступеньку. Раздался громкий скрип - хорошо. Я затопал по старому дереву, притворяясь, что бегу вверх. Потом осторожно отступил в тень и попятился до скользкой и холодной стены. Мои глаза привыкли к темноте, и стал виден люк посреди комнаты. Я поднял пистолет и застыл. Из люка на секунду высунулась голова системщика и тут же пропала - думает, я куплюсь. Несколько бесконечных секунд я стоял неподвижно. Я стрелок, профессиональный киллер, и буду последним засранцем, если этот эсэсбешник меня наколет.
Опять высунулся, и в груди ухнуло. Он смотрел прямо на меня… но не видел. Ослеп от темноты, как недавно я. А я его видел. Тот самый блондинистый коп с улицы. По моему телу пробежала дрожь.
Он обвел комнату незрячими глазами и быстро выбрался из дыры. Держа пистолет наготове, покрутился на месте, спокойно и быстро. Я держал его на мушке и знал, что легко попаду. Правда, системщиков труднее убить, чем кажется. Они какие-то слишком везучие. И вообще, если хочешь выжить на улицах Старого Нью-Йорка, надо следовать главному правилу: не трогай системщиков. Остальных копов - пожалуйста, только не офицеров. Слишком уж много горячих и тупых голов пытались пристрелить системщика и получали за это по полной.
Люди помудрее и постарше, вроде меня, выжидают. Да еще… как-то нечестно стрелять из темноты. Как трус.
Он увидел лестницу и бросился туда. Перед самой лестницей упал на пол и тут же вскочил, направив пистолет перед собой. Не услышав выстрелов, он быстро побежал наверх.
Я осторожно выдохнул и вдохнул пыльный, заплесневелый воздух. Шаги полицейского отдалялись, пока не исчезли. Я досчитал до полста: пристрелю сволочь, если вернется. Потом медленно встал на колени и отдышался, тихо, мелкими вдохами. Несмотря на боль, пошарил по полусвободной рукой и нашел подходящий камень. Взвесил на руке, а потом бросил на лестницу. Камень попал на третью ступеньку и свалился на нижнюю. Этот звук показался мне громким, как взрыв, но никто на него не отреагировал.
Я глубоко вдохнул, так, что даже грудь задрожала. Пятна перед глазами побледнели. Несколько секунд я просто дышал, наполняя легкие кислородом, а потом прыгнул вперед, свернулся в клубок и провел дулом пистолета слева направо. Ничего не произошло, только бесшумно садилась пыль да свистело у меня в горле.
Взбежав по лестнице через две ступеньки, я попал в другое здание. От него осталась одна коробка - строительный мусор и несущие опоры, искрошенная штукатурка и следы миллиона поспешных ночевок. За стенами я видел город, темный и пустой, в нескольких кварталах - слабый свет центра, не такого пустынного, мне более знакомого. Там был мой, если так можно сказать, дом - комната, которая принадлежала мне одному. Негусто, но мне хотя бы не приходилось делить ее с кем-то еще по шести-восьмичасовым сменам, как большинству из нас.
Возможно, мой системщик тоже сидит в темноте, поджидая, пока я вылезу. Я прикинул, везет ли мне сегодня. В конце вроде начало везти: коп не увидел моего лица. Завтра я смогу пройти мимо него на улице, и он меня не узнает. Эта мысль подняла мне настроение. Я подполз к дырке в стене, высунул голову, огляделся и вышел на улицу, под слабый свет луны. Секунду я был идеальной мишенью. Чувство безумного риска хлестнуло меня как плетью.
Я успел увидеть ожерелья огоньков ховеров высоко в небе - так высоко, что они почти не двигались. Ховеры не спеша перевозили богачей из одного места в другое, так, чтобы те никогда не увидели людей вроде меня, убийцы, покрытого пылью и страдающего от похмелья. Зажившегося на этом свете.
Я метнулся в темноту и побежал домой, туда, где я знаю схроны, где у меня есть союзники - немного, но все-таки. Странный оптимизм меня не оставлял: похоже, мне и вправду начало везти. Я даже подумал, что моя судьба вот-вот изменится, и я не буду всю оставшуюся жизнь убегать от тех, кто хочет меня убить.
Глава 1. ЗА ТЯЖКИЕ ТЕЛЕСНЫЕ ПОВРЕЖДЕНИЯ НЕ ПЛАТЯТ
- Сначала извлекают мозг.
Я, как всегда, слушал Неда вполуха. Мы стояли на Бликер-стрит, в темном дверном проеме - прямоугольнике из старого кирпича, с обеих сторон переходящего в пыльный мусор. Следили за плывущими мимо серыми лицами и ждали человека, которого надо убить.
Точнее, убить его собирался я. Нед не стрелок, да и преступником его трудно назвать. Худшего карманника, чем он, еще не произвели на свет; за все эти годы системные копы так часто его ловили и, конечно, избивали, что к среднему возрасту он стал потихоньку съезжать с катушек. Нед бредил теориями заговора и твердил всем, кто его слушал, о мрачных силах, правящих миром. Для меня все гораздо проще: миром заправляют наглые козлы с полицейскими значками. И точка.
Нед почти ни на что не годился, но я его жалел. Я подкидывал ему денег, чтобы он помогал мне со всякой дерьмовой работенкой - убийствами мелких сошек преступного мира, которые зажрались или не захотели отдавать долг. Хотя как от помощника от него тоже было мало толку.
- Мозг нельзя перевести в цифру, - продолжал он, лениво помолчав. - То есть можно, но ничего не выйдет. Ерунда одна. Сначала говорит как человек, а потом оказывается, что мыслительные процессы перегорели.
- Угу…
Я заметил в нескольких футах от нас сигарету, выкуренную всего наполовину. Интересно, какова вероятность, что за пять секунд, которые мне нужны, чтобы ее поднять, жертва пройдет мимо и ближайшие пять часов я буду слушать Неда и к тому же останусь без ужина? Я облизнул губы и осмотрел толпу.
- Поэтому монахи мозг извлекают. Раскраивают черепушку, как консервную банку, достают мозг и кладут в специальное тело. Подключают тысячи проводочков, такие тонкие, что их не видно. По одним идут данные, по другим - электрические импульсы для стимуляции мозга. Потом череп заполняют питательным раствором, чтобы мозг не испортился. И ба-бах, твою мать! Монах готов.
Я вздохнул.
- Нед, я все это знаю. По телевиду показывали.
На пятидесятифутовых общественных видеоэкранах каждый день появляются новые «спецрепортажи» про Электрическую церковь. Репортеры с идеальной кожей радостно сообщают, что гребаные монахи заполонили весь мир. Новость для тех, кто в танке.
- Да-да, Эйв, но ты подумай: кто добровольно на такое согласится? Кто подойдет к одному из этих железных дровосеков и скажет: да, так вас разэтак, отрежьте мне голову и высосите мозги пылесосом! Твою мать… Монахи сами охотятся на людей. Один мой приятель…