Намек был ясен, и даже чересчур. Кэрмоди хорошо знал, что его решение жениться после отмены обета безбрачия для служителей Церкви разочаровало кардинала, прочившего его в епископы мира Чейденвулли.
Фэксинс бросил взгляд на желтые цифры, вспыхнувшие на экране монитора:
— У тебя есть всего два часа на подготовку. Я думаю, что ты будешь в порту вовремя.
Кэрмоди рассмеялся и ответил:
— Ну что я могу поделать? Мне приказывают, но при этом говорят, чтобы я ехал добровольно. Хорошо. Я поеду. Но я должен предупредить Анну. Для нее это будет удар.
Кардинал заерзал в кресле:
— Жизнь священника не всегда легка и приятна. Она знает об этом.
— Я знаю, что она знает! — резко ответил Кэрмоди. — Я знаю, что ты ей наговорил перед нашей свадьбой.
— Мне жаль, Джонни, — сказал старик с легкой улыбкой. — Реальность не всегда безоблачна.
— Да. И ты даже забыл о своем хваленом немногословии, за которое тебя зовут «Три фразы». Ты обрушился на нее как торнадо.
— Еще раз прошу прощения.
— Ладно, забудем это, — усмехнулся Кэрмоди. — Что сделано, то сделано. Мне нисколько не жаль Анну. Единственное, о чем я сожалею, что я не женился на ней лет двадцать назад. Я крестил ее, и она всю жизнь прожила в моем приходе.
Он помолчал, колеблясь, а затем продолжил:
— Прости меня. На сборы мне нужно минут десять. Я позвоню Анне и заеду за ней. Она проводит меня в порт.
Кардинал пожал плечами:
— Делай как знаешь.
Кэрмоди плеснул в стакан виски, выпил и пошел в спальню. Там он достал небольшой чемодан, бросил его на постель. «Мне хватит и одного, — подумал он. — Анна вряд ли будет возражать. Она всегда старается быть готовой к самым невероятным событиям».
Он нажал кнопку на плоском диске, прикрепленном к запястью. Центр диска засветился, и раздался тоненький сигнал.
Кэрмоди продолжал собирать вещи, не желая зря тратить время и зная, что она вскоре ответит на вызов. Однако когда все было собрано, ответа все еще не было и он начал беспокоиться.
Джон подошел к видеотелефону и набрал номер миссис Ругон. Она ответила сразу же. При виде Кэрмоди ее полное лицо засветилось радостью.
— Отец Джон! Я только что хотела звонить вам. Я говорю об Анне! Она хотела пройтись по магазинам и должна была вернуться полчаса назад. Я думала, что она, может быть, пошла домой.
— Ее здесь нет.
— Может, она забыла одеть переговорное устройство? Ты же знаешь, как она рассеянна, особенно теперь, когда в ее голове только мысли о ребенке. О небеса! Алиса плачет! Я должна бежать. Но ты мне позвони, когда Анна отыщется. Если она придет сюда, я ей скажу, чтобы она позвонила домой.
Кэрмоди связался с магазином Рейнкода. Клерк сообщил, что миссис Кэрмоди ушла минут пятнадцать назад.
— Она не сказала, куда собирается идти?
— Она хотела зайти в клинику, святой отец.
Кэрмоди с облегчением вздохнул:
— Благодарю.
Он связался с клиникой. Дежурный ответил, что миссис Кэрмоди ушла пять минут назад.
Джон успокоился, но положив трубку, задумался. Что-то тревожило его. Почему она не отвечает по устройству личной связи? Оно вышло из строя? Маловероятно. Его можно сломать разве что ударом молотка. Возможно миссис Ругон права, Анна в последнее время рассеянна. Ну например, мыла руки и оставила прибор в туалетной.
Он снова вернулся к чемодану. Анне, конечно, не понравится, как он все уложил, но времени нет.
Зазвонил телефон. Кэрмоди подошел к экрану. На нем появилось лицо полисмена. Кэрмоди ахнул, и в его животе что-то оборвалось. Спину прошиб холодный пот.
— Сержант Льюис, святой отец, — представился полицейский. — Я очень сожалею, но у меня плохие известия, сэр… о вашей супруге, сэр.
Кэрмоди не ответил. Он смотрел на грубое лицо Льюиса и ждал.
— …ее сразу не сумели опознать, не было документов. Но лицо ее цело, и друзья, что были поблизости, назвали нам имя… — говорил сержант. — Я очень сожалею, но для официального опознания требуется ваше присутствие.
И только теперь слова полицейского дошли до сознания Кэрмоди. Анна уехала из клиники на автомобиле. Под сиденьем разорвалась бомба. Так что опознать ее сразу было нелегко.
— Благодарю, сержант. Я сейчас буду.
Он отошел от аппарата и отправился в соседнюю комнату. Кардинал, увидев бледное лицо Кэрмоди, вскочил с кресла, столкнув со стола стакан, разлетевшийся вдребезги.