— Но доказать мы ничего не сможем, — заметила Конни.
— Не забывай об одной тонкости, дорогая. Вещественные доказательства нужны Кривичу, чтобы обвинение убедило присяжных в своей правоте. Нам — нет. У Хэдмана есть алиби на время убийств, и Кривич его принял. Мы — нет.
— Но что же нам делать?
— Дэн и я расставили силки для мистера Хэдмана. Он вновь позвонит Джонни, а после этого мы его схватим.
— А миссис Шеер?
— Я думаю, что смогу как следует напугать ее, она поторопит Хэдмана… и все будет кончено.
— Вы будете осторожны, босс? — Голос Конни дрогнул. — Этот человек убивает не задумываясь. Он проломил голову Эдди Уизмеру, а через несколько минут с улыбкой встречал вас у Мэриан Шеер.
— Хэдман и Мэриан Шеер меня не пугают, — ответил Квист.
— Тогда вы не слишком умны, — бросила Конни.
Взгляд Квиста затуманился.
— Я прихожу к заключению, что ты права, дорогая. Я не умен. Просто глуп.
— О чем вы?
Квист помолчал.
— О чем?.. Ты потрудилась на славу, Конни. Надо позвонить приятелю Дэна в «Нотр-Дам», чтобы узнать, не сохранились ли в деканате документы Дональда Хирша. Тебя это не затруднит? Скажи мистеру О’Мара, что Дэн очень занят.
— А где Дэн?
— Он действительно занят. — Квист улыбнулся. — Я еду домой убедиться, что Джонни жив и невредим. Позвони мне, как только переговоришь с О’Мара.
Глава 3
Джонни кружил по гостиной, словно загнанный в клетку лев. Впервые ему не позволяли делать то, что хочется. Полицейские надежно охраняли двери.
— Я этого не выдержу, — набросился он на Квиста. — Знаешь, мне никогда не приходилось целый день смотреть телевизор. Ты не представляешь, какую они показывают муть.
Квист налил себе бренди, попутно отметив, что Джонни начал вторую бутылку ирландского виски.
— Когда же этот подонок сделает следующий ход? — спросил Джонни.
— Не сегодня. Этим вечером он занят. Ты можешь лечь в кровать с хорошей книгой.
— Ты по-прежнему считаешь, что это Хэдман?
— Да. Вечером у него свидание с Глорией Чард. Держу пари, она заставит его на время забыть о ста тысячах.
Джонни уселся на ручку кресла с полупустым стаканом в одной руке, сигаретой в другой.
— Я тут размышлял на досуге.
— Опасное занятие.
— Если шантажист — Хэдман, то мы идем по следу двоих: Хэдмана и убийцы. — Джонни невесело хохотнул. — Коли убийца доберется до меня первым, Хэдман останется с носом.
— Убийца до тебя не доберется, — возразил Квист, — а вот деньги тебе скорее всего придется отвезти. Одному, без прикрытия Кривича. Следуя полученным инструкциям.
— И прощай сто тысяч.
— Под колпаком будешь не ты, а Хэдман. Он же вне подозрений и, следовательно, уверен, что за ним не следят. А Дэн давно не спускает с него глаз. Мы его поймаем, а потом разберемся с алиби.
— Но Мэриан подтвердила его непричастность к убийствам.
— С Мэриан тоже не все чисто. Ты знаешь, Тайлер видел ее фотографию на туалетном столике Беверли Трент.
— Он это говорил? Чепуха.
— Подумай, Джонни, Беверли в твоем присутствии никогда не упоминала о Мэриан Шеер?
— Нет. — Джонни отпил из бокала.
— О своей семье? Матери?
— Я, во всяком случае, этого не помню. — Его глаза широко раскрылись. — Мэриан — мать Беверли? — Он расхохотался.
— А ты не рассказывал Мэриан о Беверли?
Смех разом прекратился.
— Нет. Наоборот, я хочу, чтобы люди поскорее забыли о нашей связи. Надеюсь, ты меня понимаешь.
Зазвонил телефон.
— Постарайтесь удержаться на ногах, — сказала Конни. — Дональд Хирш приехал в «Нотр-Дам» из Сент-Пола. Родители умерли, когда он был еще ребенком, и его воспитывала овдовевшая тетушка. Тетушку звали Огюста Гауптман. Мне продолжать?
— Я догадываюсь сам. У Огюсты Гауптман была дочь по имени Мэриан.
— Браво! — воскликнула Конни.
Гарви позвонил около семи вечера.
— Я нашел нашего друга.
— Хорошо.
— Он пригласил Глорию во «Времена года». Дешевых ресторанов он не признает.
— Конни узнала в «Нотр-Дам» немало интересного. Этого Дональда Хирша, затем ставшего Чифом, воспитывала тетушка по фамилии Гауптман. Мэриан оказалась ее дочерью, то есть кузиной Хэдмана.
— Ого!
— Не теряй его из виду, Дэниэл.
— Можешь не волноваться.
В восемь вечера над городом разразилась гроза. Квиста она застала на Восьмидесятой улице. Он едва успел нырнуть под навес небольшого магазинчика. Молнии разрезали почерневшее небо.