- Судебный эксперт? Ты обратился в полицию? - спросил Квист.
- О боже, дружище, если бы все было так просто. Я как раз закончил картину. Помнишь, "Тропою славы"? Сыграл в ней католического священника. В тот фильм я вложил миллион долларов. На пороге старости мне хотелось создать себе новый образ: доброго, приветливого Джонни Сэндза. Я представил себе газетные заголовки:
"Оргия в доме Джонни Сэндза", "Женщина-самоубийца", "Бывшая подруга..." и так далее, и так далее. Отличная реклама для католического священника, для моего нового образа. Крошка Беверли действительно могла войти в мою жизнь и остаться в ней навсегда.
Поэтому я предпринял меры, чтобы обезопасить себя. У меня были друзья, которым я мог доверять (их благосостояние в немалой степени зависело от меня):
Луи Сэйбол, мой голливудский агент, получавший комиссионные с каждой моей картины, и Макс Либман, адвокат, ведущий мои дела вне шоу-бизнеса. Они приехали, и мы попытались найти выход из создавшегося положения. Нам казалось, что мы его нашли. Мы, кое-как одели Беверли и выволокли ее к машине. Со стороны могло показаться, что мы помогаем идти пьяной женщине. Мы отвезли Беверли в Лос-Анджелес, в ее квартиру. Время было раннее, пять утра, никто не встретился на пути. Дверь открыли ее ключом, уложили тело на кровать, оставили на столике пустой флакон из-под снотворного.
Ее нашли через день или два. Полиция объявила, что Беверли Трент покончила жизнь самоубийством. Да так оно, собственно, и было. Никто не заявил, что видел, как мы перевозили Беверли из моего дома в ее квартиру, да если бы и видел, мы б выкрутились: перепила, мол, на вечеринке. Ко мне приходил полицейский. Кто-то все-таки вспомнил, что она была у меня в гостях. Я сказал ему, что до прихода ко мне Беверли накурилась марихуаны, а потом куда-то исчезла. Полицейский прекрасно понял, какой вред нанесет мне причастность к этому делу. Тем более что никакого преступления я не совершал.
- Ты заплатил ему? - поинтересовался Квист.
- Я ему кое в чем помог, - без тени смущения ответил Джонни.
- И что дальше?
- Прошел год. А потом мне позвонил незнакомый мужчина. Он знал все от А до Я. Даже о записке, которую видели только я и умершая Беверли. Но, как оказалось, еще и этот мужчина.
- Шантаж?
- Совершенно верно. По сто тысяч долларов ежегодно. Я платил в течение двух лет.
- Однако!
Джонни печально покачал головой.
- Именно так, дружище. И тогда я встал перед выбором - то ли послать этого шутника к черту и пойти на публичный скандал, то ли до конца жизни изображать из себя дойную корову. Вот почему я ушел со сцены.
- Ты отказался платить?
- Наотрез.
- Но скандала не было?
- Пока нет. - Джонни помрачнел.
- И ты так и не знаешь, кто он такой?
- Нет.
- Как ты ему платил?
- Наличными. Поверишь ли, но я оставлял деньги в верхнем ящике стола в моем доме. Он забирал их, когда там никого не было. Я пытался выследить его, но у меня ничего не получалось. Деньги лежали неделями, потом я сдавался, и он преспокойно забирал их. Вот так я покинул сцену.
Дрожайшей рукой Джонни вдавил окурок в пепельницу и вновь закурил.
- А потом меня попросили выступить на благотворительном вечере Фонда борьбы с респираторными заболеваниями, - усталые глаза Джонни просветлели. - Ты можешь представить, Джулиан, что значит для меня отказ от дела всей жизни. О боже, как я люблю петь! И я еще пою, отлично пою. Это не самореклама. Я знаю, что говорю. Я начал мечтать о "Мэдисон Сквер Гарден". Это будет праздник! Я снова почувствую себя молодым. И я бросил пить и курить, регулярно занимался в спортивном зале.
- А потом позвонил шантажист. Джонни кивнул.
- Он потребовал, чтобы я отказался от участия в благотворительном вечере. Я послал его ко всем чертям. Я собирался петь бесплатно, хотел помочь больным людям. Даже если бы он устроил скандал, это не отпугнуло бы зрителей. "Ты еще пожалеешь", - предупреждал он, но я стоял на своем. Я ждал, что он обратится в какую-нибудь газету, но пресса молчала. Затем, когда в самолете объявили, что на борту бомба, я чуть не умер от страха, Джулиан. Я знал, что она подложена для меня.
- Но бомбы не оказалось.
- Совершенно верно. Ложная тревога понадобилась для того, чтобы я опоздал на концерт.
- Вполне возможно.
Джонни уперся в спинку кресла.
- Мы вернулись в Чикаго.
- Мы?
- Я и Эдди Уизмер. Он со мной уже двадцать восемь лет. Эдди пытался достать билеты на ближайший рейс, связаться с тобой. А пока я сидел в зале ожидания, стало известно, что в мужском туалете застрелили человека, Джонни глубоко вздохнул. - Луи Сэйбола, моего голливудского агента. Он помогал мне перевезти тело Беверли.