Она разговаривала с Пруденс? Почти нет.
То есть теоретически Пруденс могла чувствовать себя подавленной смертью Джимми. По понятным причинам она, вероятно, боялась оставаться одна в доме, где застрелили человека. Может, Пруденс даже втайне любила его. Обаятельный, красивый мужчина. Или она что-то слышала… Такая немногословная, сдержанная девушка… Скорее всего Пруденс знала больше, нежели рассказала следователям, и это ее страшно расстроило.
Настолько, возразила Кэтрин, что она сломала себе шею?
Бобби представил себе, как Д.Д. сейчас ругается про себя. Вечером ей предстоит писать рапорт, из снисхождения она не станет упоминать его имени. И примеру Д.Д. последуют те его немногие союзники, которые еще остались у Бобби в бостонском полицейском департаменте.
Изоляция, подумал он. Его и Кэтрин. Ему хотелось считать, будто это результат его собственного выбора. Или судья Гэньон действительно так силен?
Допрос подходил к концу. Д.Д. больше не о чем спрашивать, а Кэтрин — рассказывать.
Дверь наконец открылась. Д.Д. вышла — еще мрачнее, чем прежде. Бобби даже не попытался извиниться. Он скользнул мимо нее в ту же секунду, когда она покинула гостиную.
— Убирайся ко всем чертям с моего пути, Бобби… — начала та.
— Я знаю, как связаны эти убийства, — сказал он. Она не собиралась переспрашивать, и он продолжил сам: — Тот, кто совладал со взрослым мужчиной и сломал шею молодой девушке, должен быть очень сильным.
Д.Д. с неожиданной горячностью обернулась к нему:
— Она водит тебя за нос! Из хорошего полицейского ты превратился в кретина! Бобби, лучше займись с ней сексом и получай удовольствие, поскольку это конец твоей гребаной карьеры!
Глава 27
В два часа ночи все мирно спали в своих уютных постелях. Мистер Босу подумал, что хорошо бы присоединиться к остальному человечеству. К сожалению, Игрун считал по-другому. Щенок беспрестанно поскуливал в ванной и скреб дверь. Одна часть мозга мистера Босу сказала: «К черту!» Это всего лишь его вторая ночь, проведенная в настоящей постели. Можно было распрямить руки и ноги, уткнуться лицом в матрас и не ощущать запаха мочи. Он и не подумает вставать из-за какой-то писклявой собачонки.
Зато другая часть мозга отличалась безжалостной логикой. Он все равно лежал без сна уже несколько часов. И вполне мог позаботиться о своей собаке. Кто же знал, что, выйдя из тюрьмы, он окажется не в силах заснуть в тишине?
Жизнь несправедлива.
Мистер Босу встал, надел брюки, открыл дверь ванной. Игрун немедленно бросился ему на руки, восторженно извиваясь всем телом, и лизнул хозяина в подбородок.
— Да, да, — с напускной суровостью сказал он.
Игрун обслюнявил ему пол-лица, и угрюмое настроение мистера Босу как рукой сняло. В конце концов, он уже достаточно выспался за минувшие двадцать пять лет. Теперь он на свободе и может погулять с собакой.
— Пойдем на улицу. — Он пристегнул поводок и вышел.
Сегодня мистер Босу остановился в «Хэмптон-Инн» — мило и не слишком роскошно. А он всего лишь еще один постоялец, прогуливающийся по отелю. Сегодня он здесь, а завтра его не будет — не стоит труда запоминать.
Игрун нашел хороший куст на парковке, задрал ногу и выпустил на диво мощную струю. В этот час поблизости никого не оказалось. Какого черта!.. Мистер Босу расстегнул молнию и присоединился к щенку. Мужчина и его собака вместе отливают. Он сразу почувствовал себя лучше.
И слава Богу, поскольку весь вечер мистер Босу тосковал.
День принес одни разочарования. Он прошел удачно, но… пусто. Мистер Босу нашел девушку, проследил, как она вышла из той самой квартиры. Направился следом за ней и завязал разговор о собаках. Все как по маслу, кроме…
Начать с того, что она не клюнула на его внешность. В ее глазах не блеснуло ни искорки, никакого интереса. Это его раздражало, он ведь великолепно выглядел. По крайней мере достаточно хорошо для того, чтобы женщина, которую он прежде никогда не видел, предложила ему встретиться за ужином. А эта молодая девушка, и в подметки ей не годившаяся, даже не взглянула на него. Почесав Игруна за ухом, она тут же отправилась по своим делам.
Взволнованный, он быстро припустил за ней. Забавно, но, проведя двадцать пять лет за решеткой, разучиваешься думать стоя.
Эта глупая телка уходила. Устраивать сцену нельзя, но и упустить ее — тоже. И потом, при второй встрече она ни за что не поверит, будто он случайно возник у нее на пути. Нет, нет. Он выбрал стратегию, и теперь она должна была сработать.