– Что нам делать?
Искра пожал плечами, переадресовывая вопрос штатному аналитику-интуиту. Эльсор потер переносицу и констатировал:
– В некоторой степени мы выполнили задание Владычицы, выявили источник опасной информации и даже отрезали путь к нему. Альраханцам более недоступны просторы Террона, но быть совершенно уверенными, что о Видящей не проведают и не смогут ее использовать наши противники, невозможно.
– Я не понимаю, Инзор, – тряхнул головой Глеану, уже не заботясь о прическе, ставшей набором узлов, почище любого плетения макраме. – Неужели Террон разумный мир?
– Нет, во всяком случае, в нашем понимании, измерения, подобные ему, разумными или даже условно разумными не считаются. Все происходящее не более чем инстинктивные действия. Так ты отдернешь руку от пламени, не желая обжечься, – прояснил ситуацию Искра.
– Тогда есть ли гарантия, что Террон не распахнет врата нашим недругам, случись им проведать о Видящей и вознамериться ее использовать против Альрахана? – обозначил ключевой вопрос Лед, машинально присаживаясь на стул. Ему хотелось все основательно обдумать. Альсор запутался в происходящем и совсем упустил из виду побочные эффекты выдворения с территории мира. Плоть проходила невозбранно не только сквозь стены и двери, а и сквозь мебель. Красавец сразу вспомнил об этом досадном факте, когда его седалище миновало сиденье стула и соприкоснулось с полом комнаты. И тут же задумчиво нахмурился:
– Кстати, а почему мы сквозь пол не проваливаемся?
– Потому что видимость пола наложена на плотный массив реальности, в которую нас выпихнул Террон, – поведал знаток тайн мироздания Искра.
– Я не вижу ничего другого, – намекнул Глеану.
– Нас выпихнули, но мы не желали уходить и до сих пор продолжаем цепляться за реальность покинутого мира, – усмехнулся Инзор, – вон, спроси лучше Пепла, что видит он.
– Два мира, – не дожидаясь заявленного вопроса, проронил сероглазый, подходя ближе к Нике и вглядываясь в ее черты. – Этот пол совпадает с лавовой пещерой в горах. Цвет знакомый, кажется, это Рандарские каверны на Фистораше.
– Поня-а-тно, – протянул Лед. Теперь, после подсказки, ему и самому начало мерещиться что-то вроде гладкой, с багряно-черными натеками поверхности.
Рандарские каверны – так звались предгорья, испещренные тоннелями различной формы, образовавшимися в результате выбросов магической лавы дремлющих вулканов Фистораша. В этих тоннелях, чьи стены были гладки и отличались цветовым разнообразием, можно было блуждать годами, если не случится столкнуться с кем-то из местных хищных обитателей. Как-то пару десятков лет назад Глеану и Пепел охотились здесь на фаргов. Мама, помнится, изрядно повеселилась, разглядывая брошенный к ее ногам клубок из когтей, клыков и шипов.
Изображение тоннеля, подсвеченного самой застывшей лавой, наплывало, наслаивалось, двоилось, вызывая раздражение и желание хорошенько проморгаться.
– Итак, братья, наше решение? – поставил вопрос ребром Лед.
Ответить ему не успели. На ковре заворочалась и что-то тихо простонала девушка. Пребывающие вне Террона окружили писательницу. Ника потерла рукой лоб, поморщилась и, распахнув глаза, села на ковре.
– Глеану? Эльсор? Инзор? – хрипловато позвала Видящая.
– Мы здесь, Ника, – ответил Пепел с грустной улыбкой, и, конечно, его не услышали.
Девушка встала, растерянно оглядела чистую комнату. Ни следа незваных гостей с Альрахана, располосованных штор и ковра, заказанного ужина из ресторанчика. Ника позвала еще раз, очень тихо, почти севшим голосом, и в ответ донесся только стук молотка деятельного соседа слева.
У домовитого Пал Палыча в квартире никогда не прекращался ремонт. Юная гражданка Соколова давно бы уже совершила убийство в состоянии аффекта, если бы ее спальня не граничила с квартирой тишайшей пенсионерки Буяновой, ложащейся спать сразу после восьми. Но сейчас Нике было плевать на бесконечный стук.
Бедная девушка метнулась к зеркалу, ощупала совершенно целый пиджак. Пошатываясь, добрела и рухнула на стул, тот самый, на который не удалось сесть Глеану, зашептала горько, отчаянно и тоскливо: