Лоран отпрянул, тяжело переводя дух; его колотило. Отошел на несколько шагов, пятясь и оскальзываясь на мокрых камнях, боясь отвести взгляд от живого мертвеца, стоящего перед ним. И вдруг развернулся и бросился прочь со всех ног.
Утопленница опустилась на ближайший валун, невидяще глядя перед собой. В груди разливалась тяжелая жгучая боль. Почему-то от того места, где и болеть давно было нечему.
========== Глава 12. ==========
Die Sonne scheint mir aus den Händen
Kann verbrennen, kann euch blenden
Wenn sie aus den Fäusten bricht
Legt sich heiss auf das Gesicht
Rammstein, “Sonne”
Прошло два дня. Не было видно процессий с факелами, жаждущих очистить мир от богомерзкой нежити. На берегу вообще никто не появлялся.
Самара беспокойно металась по побережью - от своего убежища до места свиданий, - не в силах отвлечься ни делом, ни своими мыслями: за что бы она ни взялась, все валилось из рук, а все размышления сводились к одному: что с Лораном.
“Почему бы тебе не увидеть все своими глазами?” - спрашивал дракон. А она боялась.
Пугала эта непонятная настойчивость ее тирана, и страшно было увидеть…
“Что? Даже не знаешь, чего тебе бояться, только изводишь себя понапрасну. Зачем мучиться? Иди туда - и сама все увидишь…”
“Как я туда пойду - через главный вход, что ли?” - попыталась однажды отшутиться.
“Ну, не прикидывайся дурочкой, - усмехнулся змей. - Неужто забыла наши путешествия по воде? Скажи, что хочешь, - и твое новое тело пройдет в самую узкую трубу дворцовой канализации…”
На исходе второго дня, измучившись неизвестностью, она согласилась.
“Мы на месте,” - изрек дракон.
То была большая темная комната с огромной ванной в центре и какими-то шкафами у стен, громоздкими, похожими на руины древнего города. Окон не было и в помине; единственный лучик света проникал из-за неплотно закрытой двери в соседнюю комнату. Нежить ухватилась за мраморный бортик, изъеденный трещинами, и мягко ступила на пол. Отжала подол и косу, чтобы не выдать себя капаньем воды, и медленно двинулась к полоске света.
Тяжелая дверь оказалась столь изуродована вечной влажностью и своим немалым возрастом, что просто не закрывалась до конца - если сверху она почти плотно прилегала к косяку, то у самого пола отходила в сторону чуть не на два пальца. Неплохо живет правитель… Самара, хмыкнув про себя, растянулась на полу и заглянула в щель.
Желание иронизировать сразу пропало.
Лоран сидел на широкой кровати, обхватив руками колени и глядя в одну точку. Лицо его осунулось, глаза, запавшие и обведенные черными кругами, казались совсем нечеловеческими.
Сколько он так сидит? День, два? Да спал ли он хоть немного с их последней встречи?..
Скорее всего, нет. Да и Его Светлость, кажется, тоже.
Конечно же, герцог здесь. Обнимает сына за плечи, что-то тихонько говорит ему, пытаясь расшевелить…
“Тебе не кажется, что он тут лишний?” - Самара даже вздрогнула, так неожиданно по-настоящему - не отражение мыслей, но действительно свистящий шепот - прозвучал голос дракона.
“Что ты имеешь в виду?”
“То, что ты видишь… Не будь его здесь, ты уже подошла бы к своему мужчине, заговорила - и он бы, возможно, тебя услышал… Но ты не подходишь, ты растянулась на холодном камне и смотришь на него украдкой, исподтишка, как будто не имеешь права ни на что больше, - а знаешь, почему? Потому что тот, другой, для тебя опасен - и ты прекрасно это понимаешь.”
Она понимала. Понимала, что связь любимого сына с нежитью не может обрадовать никого и ни при каких обстоятельствах.
“Допустим. К чему ты клонишь?”
“Послушай, ведь Лоран знаком с тобой несколько месяцев; ты в какой-то мере спасла его репутацию, коль скоро мы сейчас здесь, а не в лагере больных; ему было с тобой интересно, ты нравилась ему…”
“Пока не выдала себя.”
“Да, но посмотри правде в глаза: этот человек глуп и безволен. Он всегда зависел и всегда будет зависеть от тех, кто рядом. Думаешь, он испугался тебя, потому что видел полчища живых мертвецов, пожирающих любого, у кого бьется сердце? Нет, нет и нет! Его страх выращен на почве религиозных догм и удобрен суевериями. А кто садовник, думаю, ты понимаешь…”
Повторяешься, тварь. В третий раз уже повторяешься. Устрани отчима, убей всех лошадей, и мамочка будет любить только тебя. Убери мальчишку, стань им, и его мать станет твоей. Прикончи герцога, чтобы занять всю душу его сына. А не пошел бы ты…
Глухая тяжелая злоба подкатила к горлу - и вылилась в стон, почти крик, слишком громкий, чтоб его не услышали.
Никогда в жизни Морган не бегала так быстро, как сейчас, преодолев расстояние до спасительных ржавых труб за доли секунды.
“Дура! Идиотка!” - шипел змей, почти теряя голос от злости. - “Своей выходкой ты только подстегнула его страх! Заставила еще сильнее поверить, что ты - чудовище из тех, кого сжигают на кострах в старых сказках!”
“Да знаю,” - отмахнулась нежить. Ей было не до того, она шла по узким улицам города, вспоминая дорогу к храму.
Никто не стоял у скрипучих дверей, не толпился на ступенях, отполированных тысячами ног. Богиня, закутанная в плащ, казалось, смотрела с осуждением.
- Мне нужно в храм. Впустишь? - тихонько спросила нежить, словно пятиметровая каменная статуя могла расслышать ее шепот и что-то ответить.
Дверное кольцо не раскалилось докрасна под разлагающимися пальцами, и камень не ушел из-под ног. Храм встретил непрошеную гостью звенящей тишиной и теплым полумраком…
- Здравствуй, - раздалось откуда-то из-за плеча. - Я ждал тебя.
За ее спиной стоял высокий человек, закутанный в плащ. Меньше всего Самара ожидала увидеть его здесь…
- Не удивляйся, - продолжал голос прокаженного. - Мой брат-близнец приходил несколько ночей назад; он сказал, что ты помогла ему, и просил помочь тебе, когда ты придешь.
Под капюшоном скрывался человек лет тридцати восьми, вряд ли старше. Некрасивое лицо, иссушенное долгим постом, редкие черные с сильной проседью волосы, непроницаемый безмятежный взгляд темных глаз.
- Ты знаешь, какая помощь мне нужна?
- Рыцари шли на смерть и прославляли имена своих женщин, бросая им под ноги головы врагов. Были среди них и такие, кто шел на противников много более сильных и опасных - на драконов, например… Многие умирали. Но некоторым любовь давала такую силу, что они возвращались с победой.
К сожалению, они убивали лучших - да это и понятно, ведь только лучшие всегда выходили в открытый бой. Удел худших - прятаться, хитрить, нападать со спины. Те, кто умел это делать, научили тому же своих детей.
И они научились жить рядом с людьми. Среди людей. В сердцах людей. И те несчастные, чья душа становилась пристанищем дракона, могли убить его только одним способом - вместе с собой.
Люди любят жить. Представляешь, с какой силой нужно желать избавить мир от чудовища, чтобы решиться уйти с ним? Эту силу дает только любовь.