— Что ж тут не понять, — сказал Фокс добродушно.
— А где была твоя мама во время этой грозы? — спросил я.
— Моя мать была уличной шлюхой, Уолтер, — ответила Клайд. — Она должна была зарабатывать и на меня, и на Джона, и на Тулуза. Джона убили на каком-то холме во Вьетнаме. А Тулуз умер на кухне во Флориде. Полизал пол после визита морильщика насекомых. А где умерла мать, я не знаю. Могла умереть в любом месте, где есть дешевый мотель. Вот почему каждому нужна основная база.
Она раздавила свою сигарету в пепельнице и смолкла, уставившись невидящим взглядом куда-то в пространство. Я уткнулся в свой недопитый скотч. Повисла пауза.
И тут Фокс вдруг развернулся и пустился в дикий пляс вокруг стола.
— Но ты-то здесь и сейчас! — орал он, перекрикивая ресторанный шум. — И Уолтер здесь! И я! И Нью-Йорк! Я — часть тебя, Нью-Йорк! Хочу жить! Хочу пить!
— Тихо! — шикнула на него Клайд. Она схватила его за руку и рывком поставила на прежнее место за столом. — Испортишь нам третью стадию.
— Извините, — сказал Фокс смиренно.
— Фокса иногда заносит, — объяснила Клайд. — А иногда его выносят.
Я кивнул головой, изображая понимание. В каком-то смысле я действительно их понимал. Мы живем в безумном мире, и если хочешь прожить так, чтобы твои душа и тело хотя бы частично сохранились, надо и самому стать безумным. Большого вреда безумие не причиняет, но иногда бывает очень кстати.
— Ну что, — сказал вдруг Фокс, и его глаза вспыхнули, как два маяка, — пришло время заняться доброй старой обводкой. Вы готовы, мисс Потс?
— Всегда готова, — ответила Клайд.
Я почувствовал, как они сразу загорелись — так, что можно было обжечься. Их возбуждение передалось и мне. Я чувствовал, как вокруг нашего столика образуется энергетическое поле. В запруженном людьми зале, где все скованы цепями условностей, где все сходны и ни на что не годны, на меня вдруг снизошла жизненная сила, природу которой я сам не понимал. Может быть, это были мои смешные фантазии. А может, все дело было в том, что я участвовал в авантюре вместе с такими живчиками. Наверное, я смотрел на них как наивный романтик, да к тому же был под алкогольными парами, но когда два человека возвращают тебе всю энергию, которую высосала из тебя жизнь, то что может быть естественнее романтизма? Да, так и должно быть.
— Пожелайте мне удачи! — сказала Клайд.
Лицо ее разгорелось.
— Погодите-ка! — сказал вдруг Фокс. — Мы забыли важную вещь! Может быть, самую важную!
— Да какую?! — вырвалось у меня.
Я вообще не понимал, что происходит, и уж тем более не мог понять, чего хочет Фокс.
Прежде, чем я успел что-то понять, Фокс протянул свою руку к моей и мизинцем крепко, до боли, ухватил мой мизинец. Другую руку он протянул Клайд и проделал ту же штуку — уцепился своим мизинцем за ее. Клайд снисходительно улыбнулась и протянула руку мне. Мы образовали какой-то сумасшедший круг.
— Мизинцепожатие! — объяснил Фокс.
— Ты не бери в голову то, что он делает, — посоветовала мне Клайд. — У него бывают моменты просветления, но, к сожалению, сейчас не такой момент.
С этими словами она высвободила свои мизинцы, повернулась и зашагала по направлению к бару — такой походкой, какой только дирижеры выходят на сцену.
— Дьявольски хороша! — сказал Фокс, с восхищением глядя ей вслед. — Видеть ее в деле — это праздник.
Я согласно кивнул. Я не понимал, о каком деле он говорит, но был полностью согласен, что она дьявольски хороша. А видеть ее в деле — это все, что нам оставалось: гам в зале стоял такой, что расслышать, о чем говорили у стойки, было совершенно невозможно. Поэтому я просто стоял у столика рядом с психом в развевающейся голубой мантии, похожим на растрепанного Иисуса Христа, и ждал, что будет дальше.
Долго ждать не пришлось.
Мы видели, как Клайд проперла прямо к стойке и гаркнула на замотанного бармена так, как обычно останавливают такси на Бродвее. Через пару секунд этот парень выставил перед ней выпивку и на лету выхватил банкноту из ее руки. Клайд отхлебнула из стакана, а бармен полетел к кассе за сдачей, принимая на ходу заказы от других посетителей.
В этот момент Фокс покинул укрытие у столика и, как опытный участник уличных боев, стал украдкой пробираться к месту действия. Используя разные группы клиентов в качестве прикрытия, он придвигался все ближе к стойке, исподтишка сигналя мне следовать в его кильватере.
Чувствуя себя полным идиотом, я стал пробираться через «Бенниган» от столика к столику, следуя за Фоксом Гаррисом, как будто в этой новой жизни он был моим комбатом. Наконец мы заняли позиции в непосредственной близости от периметра барной стойки — как раз в тот момент, когда запыхавшийся бармен вывалил сдачу в ладошку Клайд. Она в это время беспечно болтала с двумя парнями, которых прибила к ней океанская волна посетителей. Бармен двинул дальше, навстречу призывным воплям клиентов, а Клайд принялась не спеша пересчитывать сдачу.