— Послушайте, офицеры, — сказал я после долгой и напряженной паузы, — не будете ли вы так любезны сообщить, что вам от меня надо?
— О, я полагаю, что вы уже знаете ответ на этот вопрос, — сказал Шелби. Он снова хихикнул, но к тому времени я понял, что это была всего лишь глубоко укоренившаяся привычка, что-то вроде нервного тика. На самом деле ситуация его вовсе не забавляла. А меня тем более.
— Ну что, никак не догадаться? — поддразнил меня Рот, точь-в-точь, как это делают циничные ведущие в телеиграх.
Где-то в самой глубине моего мозга тревожно звякнул колокольчик. Там же, в этой мозговой глубине, возможно находился и длинный роман, который я когда-нибудь напишу. Но в данный момент у меня не было ни романа, ни ответа на вопросы полицейских. Я попытался вспомнить что-нибудь такое из моих последних поступков, что было бы необычным или как-то не соответствовало бы моему характеру. И вдруг меня словно током дернуло. Блефовать я особо никогда не умел, и потому копы сразу заметили мое волнение.
— Ага, точно! — кивнул Шелби. — Именно в банке, дурило.
— В банке? — переспросил я, хотя уже понял, о чем речь.
Банк. Ячейка. Я помогаю Клайд припрятать бабушкино столовое серебро. Мне, конечно, было интересно, что находилось в свертке, но тогда я был или слишком робок, или слишком слаб, или слишком туп, чтобы заставить ее распаковать этот сверток. А теперь два копа зажали меня в углу моей полуподвальной квартиры. Я закурил. Предложил полицейским, но они отказались.
Я поднялся на пару ступенек вверх, в кухню, и дрожащей рукой налил себе кофе. Предложил полицейским, но они снова отказались — терпеливо, как два фаталиста, и это еще больше подействовало мне на нервы.
— Зачем ты это сделал? — спросил Рот.
— Я всего лишь помог девушке, которую зовут Клайд. Что было в свертке, я не знал. Я думал, что это столовое серебро ее бабушки.
— Столовое серебро ее бабушки? — переспросил Рот, словно не веря своим ушам.
— Девушка по имени Клайд? — спросил Шелби.
— А как ее фамилия? — спросил Рот.
— Потс. Но я…
— Говорили ли вы с ней с тех пор, как… э-э… помогли ей в банке? — спросил Шелби.
— Я звонил ей на неделе, но номер, который она мне дала, не обслуживается.
— Какая досада, — сказал Рот.
Я раздавил сигарету в пепельнице и поднялся наверх, чтобы налить себе еще кофе. Я пытался думать. Что же, черт возьми, произошло?
— Послушайте, ребята, — сказал я наконец, — почему бы вам не сказать, что случилось? Кто такая эта Клайд? Что вы нашли в моем сейфе?
— Мы-то ничего не нашли, — ответил Шелби. — Зато банк кое-что нашел. И уж это точно было не бабушкино серебро. Сначала им, конечно, пришлось получить ордер из суда. Затем взломать сейф. Клиентом этого банка ты больше никогда не будешь, но, тем не менее, я думаю, что они до тебя еще доберутся. Они могли бы возбудить против тебя дело, но поскольку эта сучка уже проделывала такой же фокус в других банках с такими же лохами, как ты, то они скорее всего отпустят тебя гулять. Кстати, по той же причине мы не будем брать тебя за шиворот по обвинению в противозаконной деятельности. А может, и в преступлении. Можно было бы и в двух преступлениях, если за это взяться как следует…
— Другими словами, — сказал Рот, который, видимо, заметил, что я сижу в полном отупении, — из тебя сделали осла, мистер Сноу. Но ты не бери в голову. Каждую минуту в мире рождается очередной придурок, а в Нью-Йорке еще и регулярно случаются демографические взрывы. Бабы вроде этой Клайд едят таких, как ты, каждое утро на завтрак. А к обеду они уже снова голодные. К счастью, лохов кругом полно, и я не думаю, что она решит снова тобой заняться. Но если она позвонит, ты уж дай нам знать, о’кей?
— О’кей, — сказали.
Копы поднялись и направились к выходу, а я почувствовал себя именно таким идиотом, каким они меня выставили. Даже китайская водяная пытка не заставила бы меня ответить на вопрос, каким же образом Клайд обвела меня вокруг пальца? Я понимал, кто я такой — я лох. Но я не понимал, как и почему я стал лохом. В таких ситуациях даже лохи приходят в ярость.
— Да погодите вы! — заорал я им. — Вы что, так и уйдете, не сказав мне, что там банк нашел в моей ячейке? Что? Наркотики? Краденые деньги?
— Хуже, — ответил Рот. — Дохлую, вонючую рыбу.
Несколько часов спустя, уже после полуночи, я лежал в кровати и в полудреме представлял себе сцену из романа. В этой сцене два детектива допрашивали мужчину в полуподвальной квартире. Они были грубы и настойчивы. Мужчина не имел ни малейшего понятия о том, чего им от него надо. На мужчину стали падать стены, и в этот момент зазвонил телефон.