И Кадилин принялся оттирать грязные пятна с брюк, лишь бы не встречаться взглядом с дочерью. Но та, кажется, поверила его словам. Потому что в следующую секунду полезла в кармашек шорт и извлекла на свет сложенные вчетверо рубли.
— Вот тебе, папочка, деньги. Только не говори, пожалуйста, что ты их не возьмешь. — И дочь посмотрела на отца таким взрослым взглядом, что у того просто не хватило сил ей отказать.
— Ну и хитрая же ты, Оксанка.
Кадилин засмеялся и вновь обнял девочку.
Они еще минуты две простояли, держась за руки и разговаривая о том о сем, как вдруг Оксана шлепнула себя ладошкой по лбу и не по-детски серьезным голосом произнесла:
— Вот память дырявая! Я же приготовила тебе еще один сюрприз. Подожди меня здесь!
Она высвободилась из объятий отца и убежала обратно во двор. Выглянув из-за «ракушки», Кадилин увидел, как дочь подбежала к одной из стоявших во дворе скамеек, на которой лежала ее сумочка. Вскоре она вновь была рядом с отцом.
— Вот мой сюрприз, — произнесла Оксана и достала из сумочки средних размеров фотографию.
Кадилин взял ее в руки и увидел на снимке свою красавицу дочь. В нарядном белоснежном платье она сидела за школьной партой и улыбалась в объектив фотоаппарата. Фотографию обрамляла специальная рамка, в которой кроме фамилии — Кадилина Оксана — были проставлены номер ее школы и класс. На обороте снимка Кадилин прочел трогательную надпись: «Любимому папочке от дочки на память». Тут же стояли подпись и дата.
— Теперь я всегда буду с тобой, — сказала Оксана, глядя на то, как ее отец прячет фотографию во внутренний карман пиджака. — Кстати, ты не забыл, что произойдет послезавтра?
— Что? — удивился Кадилин.
— Я так и знала! — всплеснула руками Оксана. — В прошлом году ты тоже все позабыл, пока я тебе не напомнила.
Теперь уже настала очередь Кадилина бить себя ладонью по лбу. Он вспомнил, что вот уже четыре года подряд его дочь в начале июня уезжает в школьный лагерь отдыха под Загорском.
— Прости своего непутевого отца, — складывая руки на груди и изображая на лице искреннее раскаяние, произнес Кадилин. — Обещаю: больше такое не повторится. Во сколько мне прийти тебя провожать?
— В четыре часа. Подходи как всегда прямо к школе. Я надеюсь, на этот раз дяди Коли там не будет — у него командировка.
Кадилина эта новость обрадовала, потому как отношения с отчимом его родной дочери у него так и не сложились.
— Ну что — будем прощаться? — после небольшой паузы спросил Кадилин. — Мама может выглянуть в окно и не найти тебя на месте. А ей сейчас ни в коем случае нельзя волноваться.
И как бы в подтверждение его словам откуда-то сверху на весь двор раздался громкий женский крик: «Оксана! Ты где?»
— Ну вот видишь, мать тебя уже ищет, — сказал Кадилин, в последний раз поцеловал дочь и отпустил ее к подругам.
И тут же до него донеслось: «Оксана, ты что там делала? Ты с кем там была?» В голосе бывшей жены Кадилин услышал так хорошо ему знакомые нотки злости и раздражения. Чтобы не искушать судьбу, он повернулся и пошел со двора. Однако не успел он зайти за угол ближайшего дома, как внезапно услышал за спиной чьи-то быстрые шаги, и в следующую секунду кто-то грубо дернул его за рукав. Кадилин обернулся и увидел нынешнего мужа своей бывшей жены — дядю Колю, как называла его Оксана. Он тяжело дышал и мерил футболиста презрительным взглядом. Наконец, отдышавшись, он произнес:
— Опять ты здесь, бомж? Сколько раз тебе надо повторять, чтобы ты забыл сюда дорогу раз и навсегда?
— Здесь живет моя дочь, — стараясь сохранять спокойствие, ответил ему Кадилин. — И я буду ходить сюда столько, сколько захочу.
— А если я тебе, гаду, ноги переломаю? Ты же бомжати-на немытая, от тебя за километр воняет. Чему хорошему ты можешь дочку научить?
— Я еще раз тебе повторяю: я ее отец и буду ходить сюда столько, сколько мне захочется.
Кадилин произнес эту фразу с такой твердостью в голосе, что его собеседник на несколько секунд опешил.
— Слушай, бомж, может быть, тебе денег дать, чтобы ты навсегда про нас забыл? Сколько тебе надо: тысячу баксов, две? — Николай вопросительно взглянул на Кадилина.
— У тебя денег не хватит, чтобы меня отсюда отвадить.
— Хорошо, даю тебе три штуки баксов, и ты навсегда исчезаешь из нашей жизни. Договорились? У тебя же сроду таких денег в руках не было!
— И не надо, — ответил Кадилин. — Ты, видимо, совсем спятил, если думаешь, что я из твоих рук эти поганые деньги возьму. Да я лучше где-нибудь под забором сдохну.