— Почему же родной «Спартак» остался безучастным к мытарствам одного из лучших своих игроков? — после небольшой паузы спросил собеседника Громов.
— Не будьте наивным, Кирилл Андреевич. — Старик чуть ли не с сожалением посмотрел на гостя. — Сегодня такие времена, что командам своих проблем с головой хватает, чтобы думать еще о своих бывших игроках. Зарабатываемые деньги почти целиком идут для оплаты сегодняшних дел клуба, а не на поддержку тех же ветеранов. Хотя, на мой взгляд, учитывая то, какими суммами сегодня ворочает клуб, вполне резонно было бы ожидать от его руководства более реальной помощи ветеранам. Пока же он материально поддерживает только девятерых из них, выплачивая им по двести-пятьсот рублей. Чуть больше получает сегодня только легендарный Галимзян Хусаинов. Но это еще ничего, потому что многие одноклубники Хусаинова и вовсе ничего не имели и не имеют. Виктор Евлентьев умер в нищете, Михаил Булгаков выбросился из окна, Владимир Рейнгольд подрабатывал таксистом, Василий Калинов умер в бедности, и никто даже не знает, где он похоронен.
Кстати, подобная ситуация характерна не только для нашего футбола. Возьмите ту же Болгарию. Знаменитый футболист Петр Жеков, выигравший в 1969 году приз авторитетного французского журнала «Франс футбол» как самый лучший игрок Европы, в наши дни голодает и продает свои трофеи. Практически за бесценок он отдал все свои награды — «золотую», «серебряную» и «бронзовую» бутсы.
Произнеся этот страстный монолог, старик внезапно умолк, продолжая машинально помешивать в чашке уже давно остывший чай. За все время разговора он ни разу его так и не пригубил. Возникшую паузу в разговоре первым нарушил Громов, которого разговор о футболе начал уже утомлять. Он уже полчаса находился в этой квартире, но ничего конкретного о Кадилине так и не узнал. Поэтому он решил форсировать события и, не давая старику времени на то, чтобы вновь увести разговор в сторону, спросил:
— Вы не знаете адресов, где может находиться Кадилин?
— К сожалению, нет, — развел руками старик. — Он никогда мне их не называл.
— Но может быть, он называл вам имена людей, у которых жил? Ведь не мог же он все время слоняться по чердакам да подвалам.
— Да, имена он мне называл. Примерно две недели назад он звонил мне с какой-то квартиры возле Киевского вокзала. У нас произошел совершенно бессодержательный разговор, потому что Сережа был в изрядном подпитии. Я думаю, именно поэтому он мне и позвонил. Так вот, он сказал, что живет у какого-то Яши. Я сначала не понял, кто это такой, но потом вспомнил, что однажды видел этого Яшу на Киевском вокзале вместе с Сережей. Я ехал на дачу к дочери и случайно встретил их в буфете — они выпивали. Встреча была мимолетной, потому что я опаздывал на электричку.
— А что из себя представляет этот Яша? Как выглядит?
— Выглядит он, честно говоря, невзрачно. Пышная, взлохмаченная шевелюра, такая же неопрятная борода. Да, совсем забыл: у него же нет одной ноги — правой. Она ампутирована чуть выше колена. Поэтому он ходит на костылях. Когда на следующее утро я возвращался обратно в Москву, я видел этого Яшу сидящим у подземного перехода. Он просил милостыню. Я отдал ему всю мелочь, но он меня не узнал — накануне он ведь был пьяный. Я думаю, если вы завтра с утра отправитесь на Киевский вокзал, то вы легко сможете найти этого Яшу.
Мысленно Громов поблагодарил старика за дельный совет, вслух же спросил:
— Яша — это единственный приятель Кадилина на сегодняшний день?
— Нет, есть еще один парень, которого Сережа несколько раз вспоминал при мне. Они познакомились еще лет десять назад, потом потеряли друг друга из виду. А совсем недавно Сережа случайно встретил его на улице, и этот парень даже пообещал, что устроит его на какую-то работу. К сожалению, подробностей я не знаю. Так же, как и имени этого парня. Только прозвище — Хома, и что живет он где-то в Перово. Возраст — около тридцати. Еще знаю, что он ярый поклонник московского «Спартака». Вы, наверное, слышали про таких?