Имеет ли Велес отношение к этим событиям? Несомненно. Простым совпадением это назвать трудно. Кажется ее соседка говорила о том, что подруга не брезговала темными делами. Во все эти порчи и сглазы я не особо верю, но вот в то, что она могла подсказать страждущему посетителю решение проблем более материальным способом, допускаю.
Может она видела «третьим глазом» исход дела, и уже на основании этого писала свои мерзкие криминальные сценарии… В этом придется покопаться. Пожалуй, без Евгения мне не обойтись, все эти предсказания, гадания и прочая лабуда, как раз по его части.
Прохаживаясь из угла в угол, я обнаружил еще около полусотни фотографий, мешочков, узелков, пакетов, с обрезками ногтей, пучками волос, платочками, шарфиками, и прочей ерундой, которую несут ведьмам клиенты, желая «заказать» или приворожить объект своих проблем и вожделений.
И все эти люди могли так или иначе быть причастными к убийству гадалки, из мести ли, не сбывшихся желаний, или шантажа, например.
Не обнаружив здесь больше ничего интересного, я отправился дальше.
Вторая дверь открылась легко, скрипнув чуть слышно. Едва отворив тяжелую створку, я закрыл нос рукавом. На меня пахнуло затхлостью, вонью гниющего мяса и смесью горьких трав. Маленькое окошечко на противоположной стене, расположенное под самым потолком, бросало слабое освещение в длинное помещение, выхватывая отдельные предметы и бросая зловещие тени на стены.
Я двинулся по узкому проходу вдоль комнаты. По обеим сторонам выстроились в ряд шкафы, заставленные склянками всевозможных цветов и размеров. Под самым потолком тянулись ряды развешанных на веревках пестрых канатов сушеных змей, завязанных узлами, черных петухов, подвешенных проволокой за лапы вниз головами, еще живых, но уже едва способных подергивать крыльями. Некоторый тушки были обезглавлены и кровь с них капала на пол, образуя черные загустевшие лужицы, которые я старался аккуратно переступить, чтобы не испачкать ботинок и не оставить следов. Связки мышей, как гроздья чеснока, весели по периметру окна. В самом центре комнаты, там, где обычно располагается лампа под потолком, на полу мелом была старательно прорисована пентаграмма, рядом с которой, то ли красной краской, то ли кровью, были выведены слова молитв и заклинаний. Прочитать написанное мне показалось невозможным – некоторые буквы стерлись, некоторые были залиты все той же красной жидкостью. «Надо бы пригласить сюда экспертов, пусть они ломают себе головы! – подумал я – Хотя вряд ли нам это пригодится в расследовании, но порядок есть порядок».
Над головой раздался писк, и я чуть не присел от неожиданности. Подняв голову и всмотревшись в темное пятно в верхнем углу комнаты, я различил несколько силуэтов летучих мышей. Она смотрели прямо на меня, оскалив свои уродливые морды. Как и положено, они висели вниз головами, зацепившись когтями за деревянную жердочку, видимо предназначенную специально для этих тварей. Глаза их злобно блестели в темноте, заставляя меня ежится. По телу пробежали мурашки.
– Ну и друзья, у нашей ведьмочки! – прошептал я, утирая пот со лба. – С такими точно не будет скучно по ночам!
Я попятился назад и, оступившись, угодил головой в пучки трав, сваленные в углу комнаты, заполняя пространство снизу до верху. Я попытался сохранить равновесие, но не удержавшись на ногах, рухнул в самую середину. Сверху меня накрыла шелестящая, одурманивающее пахнущая лавина сухих веток и листьев. Я почувствовал, как нос и рот забила противная горьковатая пыль.
С трудом выбравшись из мягкого рассыпчатого плена, я стал отплевываться, нервно стряхивая с головы, шеи и единственной приличной куртки, застрявшие сухие песчинки.
Едва приведя себя в порядок, я поспешил покинуть это неприятное помещение-склад, с его содержимым, служившим рабочим реквизитом ведьмы. В голове у меня промелькнула запоздалая мысль: «Зря я советовал Женьке заняться подобным промыслом! Ни удовольствия, ни безопасности эта работа не принесет. Пусть уж лучше каши варит, как и мечтал».
С трудом отдышавшись, и оглядев себя с ног до головы, проверяя на свету, все ли в порядке с моим внешним видом, я торкнулся в последнюю дверь, надеясь, что все неприятное, осталось позади. И вот тут меня взяла оторопь. Я застыл на месте как вкопанный, боясь шевельнуться. Зрелище было настолько грандиозным и вместе с тем омерзительным, что я содрогнулся, передернув плечами.
Прямо посреди комнаты возвышалась огромная, в несколько квадратных метров, настоящая муравьиная куча. Ее черно-рыжие жители, были не менее сантиметра в длину, с огромными для своего тела мохнатыми головами и неимоверно длинными подвижными усиками. Они бойко сновали туда-сюда, то скрываясь, в толщиной с палец, норках, то снова выныривая на поверхность.