Но не это вызвало во мне бурю эмоций. На самой вершине этого грандиозного сооружения, лежал во многих местах изъеденный муравьями до костей, труп маленького ребенка. И над ним, привлеченные запахом разложения, начинали роиться насекомые, своим жужжанием заглушая все посторонние звуки.
Кожа ребенка, словно гнилая тряпка, свисала лохмотьями, и под ней, в некоторых местах, белели оголенные, обглоданные кости. Голова малыша была запрокинута назад, словно у сломанной куклы. Нижняя челюсть отвалилась, широко открывая полный черной шевелящейся массы рот. Несколько опарышей скатились на пол, и их белые тельца стали изгибаться, напоминая жуткий ритуальный танец. Никогда я не видел более страшного зрелища. Сделав два неверных шага вперед, я уперся взглядом в то, что осталось от лица. Полностью оголенный с одной стороны череп… глаза, зияющие черными дырами… носа не было вовсе. Только короткие черные волосы, испачканные в какой-то слизи, торчали во все стороны, как антенны, шевелясь под тяжестью ползающих мелких хищников.
Правая ручка пострадала меньше всего, и я, со слезами на глазах, мог осознать, какие муки испытал этот невинный ангел, обреченный на муки, и беспомощный перед злом и жестокостью человека, обрекшего его на незаслуженные страдания. Пальцы его были сжаты в кулак с такой силой, что ногти впились в кожу, разорвав ее в нескольких местах. В моих ушах, словно разорвавшейся бомбой прогремел крик боли этого маленького человечка, который еще ни словом ни делом, ни даже мыслью не успел причинить вред своему мучителю.
Тут я заметил на запястьях малыша стальные оковы, прикрепленные к полу большими ржавыми гвоздями, вероятно для того, чтобы жертва не смогла сбежать. Это каким нужно быть чудовищем, чтобы сотворить такое.
– Так доблестная помощница тьмы, скрывала свои преступления? Экстрасенс, которая обещала решить все проблемы клиента, за достойную плату. И известная ведунья, добрая и отзывчивая, милостивая к чужим желаниям!
На меня нашла такая жуть, что я был вынужден выйти на свежий воздух чтобы перевести дух.
Тут же ко мне подскочил майор Трухин, услужливо протягивая мне платок, которым я не преминул воспользоваться, обтирая лицо и руки.
– Вы уже сделали выводы, товарищ подполковник? – спросил он, заискивающе заглядывая мне в глаза.
– Вы хорошо осмотрели второй этаж? – зыркнул я на него, кипя от негодования.
– Нууу, – протяну он нерешительно. – Заглянул в первую и вторую двери. Там много всякого старья, мусора… Ничего интересного, наверное это занятие для экспертов… Там работы им на несколько месяцев…
– А третью, третью комнату ты открывал? Заходил? – я еле сдерживался, чтобы не начать орать, как возможно, тот ребенок, от отчаяния и бессилия.
– Да не счел нужным! – пугаясь моего вида, и как-то съежившись, едва внятно, прошептал он.
– Вот потому, такие дебилы как вы и не могут раскрыть ни одного преступления! – я почувствовал, что начинаю заводиться. Уступив место рабочему рвению, горечь и жалость отступили на второе место. – Соберитесь, майор! – рявкнул я на него. – И достойно сделайте свою работу. Выбросьте из головы лень и головотяпство. Займитесь делом как полагается! Сегодня в двадцать ноль-ноль сбор у Галины Степановны. Это на самой окраине…
– Да знаем мы, знаем… – с нескрываемой злобой и раздражением прервал меня Андрей Викторович. – У нее всегда останавливаются в первую очередь. Это потому, что…
– Хватит трепотни! – резко прервал я его словоохотливость. – Займитесь делом немедленно! Жду вас всех с докладами! А сейчас загляните, как и положено во все помещения.
– Есть! – недовольно отчеканил майор и поплелся обратно в дом.
Расследование грозило затянуться на неопределенное время. Конечно, я мог собраться и уехать восвояси, но оставить местных следователей, значило похоронить это дело под грифом «висяк». Не хотелось думать о своих коллегах, как о недотепах, но факт оставался фактом, с этим делом им не справиться. Велес оказалась той еще штучкой, у меня до сих пор от увиденного у нее в доме, волосы на голове шевелятся. Это как раз тот случай, когда преступника жалко больше, чем его жертву. Но найти убийцу надо, как того требуют правила. И дернул же Женьку тогда за язык, леший… Однако, следовало предупредить Нестерова, да попросить его сделать пару запросов. Ох, и достанется мне от него на орехи…
– Какого черта вы вообще ввязались в это дело? – завопил всегда сдержанный полковник, как только я доложил ему обстановку. – И чего не сиделось спокойно в отпуске?! – я молчал, пережидая, когда гнев начальника поутихнет. – Хорошо. – наконец успокоился Антон Петрович. – Сейчас Жанну позову продиктуй ей свои вопросы.