Петька удлинил хлыст и кончиком ловко погладил медвежью спину. Щёлкнуло, с хлыста слетела белая искра. Медведь дёрнулся, отмахнулся лапой, удивлённо крякнул.
- Иди, иди отсюда, - закричал Петька. - Хоп!
Медведь оскалился.
- В сторону! - рявкнул Григорий.
Зонт раскрылся с громким хлопком. Большой чёрный зонт с изображением зубастой пасти.
Косолапый подпрыгнул на месте, развернулся и помчался к лесу, смешно, как собака, занося вбок задние лапы.
- Вот и всё, - сказал зоотехник. - Ограду только починить...
Он прошёл между грядок. Обидно, хорошая морковка уродилась. Медведь выбирал самые большие, самые крупные корнеплоды, остальные помял да поломал. Урон не большой, но жалко...
- Дядя Гриша! - окликнул его Петька. - Сюда иди! Смотри, что тут...
Между грядок, прижав к груди недоеденную морковину, спал парень в синей пижаме.
Эти люди ничем не отличались от воспитателей и наверняка были с ними заодно. Ну и что, что нет очков? А хлыст? Ну и что, что он хотел вернуться? И не того захочется, когда холодно, мокро и в животе пустота. Ивась решил молчать и при случае сделать ноги. А пока - можно и отдохнуть.
Зато вода у них вкусная! Странного цвета, но сладкая и горячая. Ивась допил воду и поставил кружку рядом на стол. Хорошо, хоть и мало. Но просить он не станет. Никогда! Нельзя просить у человека с хлыстом...
- Налить ещё чаю? - парень, который сидел напротив, Ивась уже знал, что его зовут Пётр, потянулся к кружке. Ивась опасливо отодвинулся. Молодой, не старше его самого, ну и что? Зато у него хлыст. Ивась в который раз огляделся: вряд ли стоявшие у стен грабли и тяпки помогут справиться с хлыстом. Эх, добыть бы такой же!..
- А ну, показывайте вашего найдёныша!
Дверь открылась, вошли ещё двое. Сзади стоял Григорий, так его называл Пётр. Впереди - незнакомый человек с длинными, торчащими в разные стороны рыжими волосами и весёлыми глазами.
- Вот он, Стефан-Ипполит, - сказал Пётр. - Молчит. Наверное, он вовсе говорить не умеет? Но чай выпил.
Рыжий Стефан-Ипполит посмотрел на Ивася и враз поскучнел.
- Может, и не умеет, - ответил он. - Интернатский это. Дитя попечителей.
- И что нам с ним делать? - подал голос Григорий.
- Говорю же, интернатский. Не наша это забота, - сказал Стефан-Ипполит. - Ничего не делать, в загон отвести.
- Во-от как... - протянул Григорий. - А дальше?
- Назад вернуть, что ещё?
«Я не вернусь!» - хотел закричать Ивась, но не смог, горло перехватило. Эти люди не помогут. Они заодно с воспитателями, только воспитатели разводят людей, а эти - морковь. Заодно. Заодно!
Сделать из человека скотину легко. Назвать место, где он находится, загоном. Этого достаточно. Глиняный круг под колпаком силового поля, мягкая подстилка, чтобы лежать, ящик с пищевыми брусками - и запах выгребной ямы. Ивась упёрся ладонями в радужную плёнку, надавил... Ничего не вышло. Он помнил такое, он проходил сквозь такое, когда убегал, но эта плёнка не пускала его, а только жалила руки. Почему? Наверное, не хватает сил, решил он. Надо поесть и отдохнуть, и тогда...
Ивась лёг на подстилку и задумался. Второй обитатель загона, толстый мужик с серым лицом, смотрел в одну точку и жевал бруски - один за другим. На вопросы он не отвечал, говорить не пытался. Кажется, он даже не заметил, что у него появился сосед. Толстяк мерно двигал челюстями, и от этого Ивасю тоже захотелось есть. Пусть вонь, пусть неизвестно, что ждёт впереди...
Ивась откусил от бруска. Чуть солоноватый сок напоминал о покое, равнялся покою, тянул в сон, предлагал лечь, забыть прошедшие дни, забыть голод, не думать... Всё будет хорошо, он вернётся в интернат и будет спокойно жить, трижды в день есть восхитительные бруски... Ловить нитки на экране и получать сладкие пастилки... И так всегда, и так до тех пор, пока... Пока его не разрубят на куски и не съедят!
Ивась вскинулся и замотал головой. Уснул! Ивась отбросил брусок. Больше никогда в жизни, сколько ни осталось, он не съест эту дрянь! Но голод заставит его, значит, надо бежать...
Что-то изменилось вокруг. Ивась поднял голову: через плёнку поля на него смотрела женщина в сером.
Глава 5
Замок щёлкнул, и звуки пропали. Здесь царила тишина, неожиданная для помещения, переполненного техникой. Левый угол отвоевал сервер: круглые пластины процессоров, нанизанные на шину вертикально, как блины штанги на гриф. Справа приглушённо мерцал огоньками накопитель - куб со скошенными гранями, похожий на контейнер для мусора. Огни ничего не значили, зато надёжно и загадочно мерцали, - на этом настояла психолог Управы. Здесь слишком важные машины, они не могут просто занимать место, они должны работать, иначе человеку станет неуютно.