У ферм имелись смотрители, совершенно отдельная организация, по власти не уступавшая Управе. Но и не превосходившая её. Их дело, их епархия, и Алёна знала точно, там служат такие же люди, и с ними можно договориться. Ведь договорилась же она с начальством интерната? Но всеблагие попечители, как же это неприятно, мясная ферма, где выращивают на убой разумных!
Алёна не пыталась оспаривать и протестовать. Систему загонов она даже поддерживала. Не хочешь жить честно? Не хочешь работать? Желаешь только есть и спать? Ты не разумен, дорога тебе на бойню. Но фермы?..
Впрочем, попечителям виднее. Они знают больше, видят дальше.
Алёна ещё раз вывела на экран фото Ивася-первого. Голый юноша стоял по стойке смирно и глядел поверх камеры. О нём не было никаких известий, Алёна проверила каналы, он не вышел к людям, проголодавшись, его не опознал ни один пункт слежения.
Внезапно Алёна осознала, что не прочь встретиться с этим мальчиком снова. Если его не съели дикие звери.
Глава 6
Скитания по лесу приучили Ивася к осторожности, иначе он прошёл бы поселение насквозь и не заметил его. Трудно опознать человеческие жилища в чёрных дырах в склоне холма. Если бы не склад, на который Ивась наткнулся после побега из интерната, он не обратил бы на пещеры внимания. Опыт подсказал, заставил смотреть внимательно... Здесь жили люди, а где люди, там поля или хотя бы огороды. Их легко найти - когда знаешь, что искать...
Поле пряталось под защитного цвета сеткой, именно поэтому Ивась заметил его, только подойдя вплотную. Поднырнув под сетку. Ивась осмотрелся... Поле уже убрали, серела распаханная земля, только справа, уже на косом склоне холма, грядки укрывала буровато-зелёная ботва.
Осторожно, хотя сетка и так скрывала его от посторонних взглядов, Ивась вполз между рядками. Морковь, которую он набрал, уходя из «Элегии», закончилась очень быстро, ягоды не насыщали, а опыт с грибами Ивась решил не повторять. Теперь только возле людей он мог добыть пищу. К этому посёлку в лесу Ивась вышел на рассвете и долго сидел в кустах, присматриваясь. Никто не выходил из горы, не бродил вокруг и не проверял грядки. Жители, как видно, ещё спали, и тогда Ивась решил рискнуть. В животе бурлило, а длинный желтоватый, похожий на огурец плод выглядел аппетитно.
- Эй, приятель!
Ивась замер.
- Да ты вылезай, хорош колени морозить, не сезон, - продолжил обладатель голоса. - Надоело мне твой зад рассматривать.
Глупо-то как... Ивась встал и оглянулся.
В начале рядка на перевёрнутом ведре сидел старик. Никогда раньше Ивась не видел таких людей с такими белыми волосами. Седыми - подсказала память.
- И кабачок брось, - сказал старик. - Перезрелый он, мы такие свиньям рубим.
Ивась с сомнением посмотрел на старика. Еда же, как можно свиньям?
- Держи-ка, - старик полез за пазуху. - Вот.
Пахло очень вкусно. Две скибки хлеба, а между ними - толстый кусок мяса.
- Это сэндвич?
- Бутерброд, - ответил старик. - Да ты ешь, одна холера!
Бутерброд, он же сэндвич, Ивась проглотил в один миг. Последний раз чем-то похожим его угощала странная женщина, сестра Алины, но это было так давно, что Ивась начал сомневаться, правда ли это.
- Кабачок-то, - напомнил старик, - брось. А лучше мне отдай, я приберу.
Ивась обнаружил, что стоит, прижимая холодный деревянистый кабачок к груди. Отдавать его не хотелось...
- В загон я не пойду, - решительно сказал он.
- Для людей у нас загона нет, - отрезал старик. - Тебя звать-то как? Я - Джанкарло, а ты?
- Ивась.
- Вот и познакомились, приятель, - улыбнулся Джанкарло. - Да ты не стой как баран на одном месте! Двигай за мной! А кабачок, - он усмехнулся, - так и быть, оставь себе.
Под низким потолком клубился пар, стены почернели от копоти, а ноги скользили на мыльных досках. Вокруг, на дощатых полках сидели и лежали голые люди. Ивась занял место в самом низу, остальные расположились выше, а кое-кто и под самым потолком. За прожитые у изгоев полгода он так и не привык к парной и опасался, что волосы у соседей вспыхнут, или кожа не выдержит, полезет клочьями. Знал, что так не бывает, но переживал.
Страхи его, однако, никак не касались собственно бани. В ней он спасался от запаха. Как и напарник, хромой Мустафа, но тот любил самый жар.
Как неучёного, но старательного, Джанкарло определил Ивася в свинари. Целыми днями он таскал вёдра с помоями, собирал и отвозил навоз к компостным ямам. Мыл из шланга загоны, возился с поросятами и находил всё больше и больше сходства в жизни этих поросят и своей собственной. Наряди подсвинка в синюю пижаму - чем не интернатский питомец? Ест от пуза, бежит куда заставят, трётся боками с братьями и сёстрами, когда моют. Только в компьютер не играет, трудно это копытцами.