- О чём они вообще думают? - зло сказал он. - Так трудно привезти две коробки вовремя?
- Говорят, - загадочно понизила голос Крошка Лу, - это бандиты.
- Что?
- В окрестностях города завелась банда. Они нападают на транспорты, груз сжигают, а синих угоняют.
- Для чего? - не понял Ференц.
- Для пыток! - выдохнула Лу. - Животы вспарывают, кожу живьём сдирают, яйца парням отрезают, жарят и заставляют есть!
Крошка Лу раскраснелась, глаза её сверкали, она сжимала и разжимала кулачки, словно воочию видела всё, о чём рассказывала.
- Гадость какая, - пробормотал пилот. Буфетчица, несмотря на мерзостность нарисованной картины или, наоборот, благодаря ей, излучала такой мощный сексуальный заряд, что Ференц возбудился.
Крошка Лу выпорхнула из-за стойки и уселась ему на колени.
- А ты бы смог своё съесть? - зашептала она, прижимаясь к нему грудью и животом, покусывая ухо и громко дыша.
- Глупость какую болтаешь... - ответил Ференц. - Зачем я нужен тебе без них?
Битые попечители, где у неё застёжка?! А, вот она... Ференц нащупал сколькую висюльку и потянул. Блузка и юбка раскрылись как кокон, Крошка Лу осталась голенькая, мягонькая нежная молодая бабочка. Даже удобно на самом деле, слава попечителям!
- Всё успеем... - замурлыкала Лу, стягивая с него форменный китель. - Что ты...
- Три семёрки шесть! - голос диспетчера из селектора разорвал сладкий дурман. - На старт, десятиминутная готовность!
- Мы это потом, обязательно!.. - мгновенно трезвея, сказал Ференц. Чмокнул Крошку Лу в нос, заправил форму, надел пилотку и выбежал из буфета.
Диспетчер встретил его у челнока.
- Подвезли, что ждали? - спросил, подбегая, Ференц.
- Нет.
- К попечителям всю вашу контору! - выругался Ференц. - Я потерял кучу времени. Зачем?
- Постараемся освободить траекторию, - обнадёжил диспетчер.
Ференц только махнул рукой. Орбитальная станция попечителей, наверняка, ушла далеко вперёд. Придётся догонять.
Крошка, конечно, негодяйка, думал Ференц, влезая в ложемент. Возбуждение не схлынуло ещё, ремни в паху давили. Ференц завозился, устраиваясь. С ускорением шутки плохи, отрежет лишнее, словно бандиты из крошкиного рассказа! Ничего, дома ждёт Мария-Антуанетта с семизначным номером. Ференц усмехнулся: женины родители хотели как лучше, но не учли популярности древней королевы.
Загудела катапульта, челнок задрожал и поехал вверх по эстакаде. Скорость росла, и гул превратился в вой. Сам воздух, казалось, кричал от напряжения, и этот крик успокаивал. Трудился сложный, но человеческий механизм, трудился тяжело и надёжно. Устройства попечителей работали бесшумно и незаметно, и это пугало, как пугает всё непонятное.
Ускорение навалилось, лицо потекло вниз, к подбородку, в глазах потемнело. Потом кораблик со щелчком сорвался с катапульты и наступила невесомость. Верх и низ поменялись местами, челнок долгую секунду падал в тёмно-фиолетовое небо...
Вернулась тяжесть, с нею понятия верха и низа. Это заработали движки попечителей. Небо вокруг стремительно почернело, челнок вышел на орбиту.
Ферец взял пеленг. Он не ошибся, станция опередила его несколько градусов дуги и продолжала убегать. Компьютер развернул веер траекторий, Ференц выбрал самую быструю. Какой смысл экономить, если рабочее тело - вода? Челнок задрал нос и вышел на курс. Ференц включил автопилот и задумался.
Крошка Лу растормошила его, и Ференца потянуло к жене. До дрожи в пальцах, до отключения рассудка, до боли в промежности. Он был переполнен, он жаждал разрядки, с ней и только с ней! Бедная Крошка Лу...
Так бывало с ним изредка. Первый раз это случилось, когда они с Марией-Антуанеттой вернулись от врача. Первенцу сделали последнюю, уже взрослую прививку. От всего, как сказала врач, кроме простуды, от которой попечители не дали лекарства. Или из мелкой вредности, или не знали сами.
Пятилетний Вадик-Ференц, отметавшись, уснул, и тогда их бросило друг к другу с неожиданной, обескураживающей силой. Это трудно было назвать просто страстью, это было полное слияние, растворение, поглощение. Чистая радость! Они потеряли ощущение времени, забыли, где кончается один и начинается другая.
Утром их разбудил удивлённый сын:
- Мама, папа, почему вы голые?
Как давно это было! Теперь у них четверо детей и такая же любовь. А Луиза-Анабелла... Это никак не касается их чувств, это просто секс, ведь он угоден попечителям.