Острый тяжёлый сук рухнул с высоты и пригвоздил Иржи к земле. Сразу и насмерть.
Смолистая древесина занялась быстро, потянулся к небу серый дым. Налетел ветер, раздул огонь в поленнице. Тело Иржи скрылось за языками пламени и струями пара.
Бойцы подходили по одному, прощались, бросали в огонь щепки и шишки, молчали, поглядывали на Ивася.
- Прости, Иржи, что так получилось. Ты храбро сражался, но мы не имеем права поступать иначе, - сказал Ивась. - Простите и вы, девочки и мальчики, что мы не можем вас защитить. Зато мы можем мстить!
Безвестные питомцы, убитые синими мундирами, не могли его слышать. Ивась говорил для бойцов, для партизан. Они должны знать, ради чего умер их друг и ради чего рискуют жизнью.
Пламя ревело. Поэтому, наверное, они не сразу заметили винтокрыл...
- Уходим! - закричал Джанкарло. - Сойка!
- Будем драться! - перебил его Ивась.
Бойцы замешкались. Секунды, важные для спасения, уходили.
Ивась схватил гранатомёт. Попадёт ли он? Долетит ли граната? Винтокрыл над головой - не машина на дороге. Мысли вихрем пронеслись в голове, пока он готовил оружие к выстрелу. Некогда переживать!
Встав на одно колено для устойчивости, Ивась задрал гранатомёт в небо, дал поправку на высоту, - немного, два пальца! - задержал дыхание и потянул спусковой крючок...
- Попал! Попал! - заорали партизаны на несколько голосов.
Граната ударила винтокрыл в брюхо, разорвалась с грохотом! Винтокрыл выпал из дымного облака, пошёл косо к земле и скрылся за деревьями.
- За ним! - крикнул Ивась, не слыша собственного голоса: оглох от взрыва! - Живыми взять, хотя бы одного!
Сердце колотилось бешено. Он попал! Попал с первого раза, сбил воздушную машину синих, от которых раньше они бежали как от огня! Значит, есть шансы и можно воевать...
Ивась развернулся, собираясь уходить с погребальной поляны, и увидел в стволе сосны рядом чёрное пятно. Осколок гранаты... Тронул, отдёрнул палец, зашипев от ожога. Ему повезло, в который уже раз.
Земля Бранчу не понравилась. Слишком холодно и влажно! Комфортные условия встречались и здесь, но аборигены, как назло, предпочитали селиться в самых неудобных местах. Впрочем, чего ещё можно ожидать от условно разумных?
Зато здесь водилось множество настоящих животных; это подтвердило отсталость мира, но и царапнуло его самолюбие: живущие инстинктом передвигались на четырёх или более лапах, и только условно разумные аборигены были двуноги и двуруки.
Но он потому и совершенный, что выше совпадений и обстоятельств!
Бранч изменился. Пилот Ференц сказал бы, что задние лапы Бранча стали толще и массивнее, а передние конечности, наоборот, уменьшились в размере и стали похожи руки. Глаза покинули привычные места по бокам головы и сдвинулись вперёд. Теперь он напоминал не геккона, не ящерицу вообще, а двуногого динозавра ростом выше среднего человека.
Закончив метаморфоз, Бранч вызвал на совещание местных начальников. Двух человек от серых и двух от синих. Властные половины обречены вечно бороться между собой, поэтому никогда не станут настоящей силой. Разделяй и властвуй - древнейшее изобретение разумных!
Пилот Ференц давно спал под боком у жены, приглашённые не знали прежнего облика попечителя и взирали на него снизу вверх. Как и положено растущим смотреть на совершенного.
Серых представлял старый самец, при нём молодая самка. Синих - самка и самец примерно одного возраста, но самка была главнее. Что это значит? Управляют брачные пары? Или случайное совпадение? Забавный факт, из него можно вывести следствия, представляющие интерес. Но это потом, сначала - дело.
- Объяснитесь! - потребовал он. - Старейшие удивлены. Старейшие думают об эскадре.
Это было не так, но для пользы дела условно разумных следовало испугать.
- Террористы, совершенный, - ответила синяя. Она боялась, как и её спутник, но чего-то другого. Поражены его совершенством, решил Бранч.
- Я знаю, - сказал он. - Я знаю также, что популяция довольна. Откуда взялись бандиты? Почему они не пойманы и продолжают нападать?
- Недовольные есть всегда, совершенный, - осторожно сказал серый. Дитмар-Эдуард, кажется, так его звали.
- Почему? - спросил Бранч.
- Трудно угодить всем, - ответил серый.
Бранч наклонил голову. От серого старика отчётливо пахло спокойствием. Ненормально отчётливо. Он тоже боялся, но пытался не показать виду.
- Хорошо, - сказал Бранч. - Недовольные есть всегда. Но почему именно здесь и только здесь?
Молодая серая едва заметно дёрнулась, старик почти незаметно покачал головой. Бранч заметил эти движения. От его внимания не ускользнуло и то, как напряглись синие. Они знали причину, но не хотели говорить.