Это было некрасиво, его чувство прекрасного возмутилось! Пускай туземцы сами разбираются между собой.
- Совершенный! - закричала самка.
Оранжевых пятен внизу стало больше, от них потянулись к скутеру ослепительно-горячие трассы!
Бранч удивился. Те, внизу, вместо того, чтобы таиться и прятаться, нападали! Снаряды ударили в машину, колпак потемнел - мозг скутера ограничил передачу данных.
- Полетели назад, растущая! - засмеялся попечитель. - У тебя много работы.
Они стреляли в него! Не зная, кто он, не зная, зачем появился над их убежищем, не зная даже, будет ли в их атаке смысл... Кажется, инспекция будет не такой скучной, как он боялся.
Забросив чиновницу в город, Бранч отправился на юг. Они стреляли в него! Это стоило обдумать, а размышлять лучше всего в одиночестве.
Огромная пустыня на севере африканского континента, о которой сообщали исторические справки, исчезла. Бесконечными рядами тянулись поля, прорезанные синими артериями каналов, блестели на солнце шеренги теплиц. Выросшему втрое населению требовались качественные продукты, и Сахаре давала их заметную часть. Медитировать на капусту и морковь? Нелепость...
Мозг воспроизвёл для него самую свежую трёхмерную карту. Условно разумные не оставили ему удобных мест. Все засушливые клочки стали заповедниками, а Бранчу требовался истинно дикий ландшафт! В Сибири и пойме Амазонки существовали огромные лесные пространства, но там кипела назойливая жизнь, чересчур много жизни, куда больше, чем в приличной пустыне!
Бранч выбрал океан. Небольшое умственное усилие - и можно убедить себя, что солёная вода так же пуста, как и небо над ней. Он выбрал участок вдали от островов и транспортных линий, убрал силовой колпак и замер.
Они стреляли в него! С одной стороны, это явно доказывало, что люди не мыслят, а только имитируют разум. Инстинкт заставляет ядовитого гушада бросаться в атаку раз за разом, терять стрекательные иглы, рвать дыхательную перепонку. Гушад неразумен, он не в силах понять, что убивает себя. Он нападает, чтобы победить и пожрать соперника. Мысли о поражении и бегстве не умещаются в его маленьком мозгу...
Какое удобное рассуждение! В духе Старейших, которые прячутся от настоящей жизни в бассейнах с подогретой минеральной водой...
Но ведь они стреляли в него!
Гладь океана под ним морщила мелкая рябь. Бранч опустил скутер ниже, стали видны клочья пены на верхушках волн, тогда он посадил машину на воду. Воздух вокруг него наполнил свист ветра и горько-солёная взвесь. Волны равнодушно ударяли в дно скутера, расплёскивались, пропадали, чтобы возникнуть снова с другой стороны и уйти. Волны тоже был неразумны, и никакая мощь попечителей не могла заставить их свернуть с пути. Только уничтожить, разбить, распылить. Убить.
Почему они стреляли в него?!
Повеяло холодом. Издалека к месту посадки скутера медленно приближалась плавучая гора. Волны бессильно стучали в её подножие, облизывали зеленоватые склоны, белая вершина сверкала на солнце.
Айсберг.
Бранч закрыл купол, бросил скутер вверх и взял курс на юг.
Скоро похолодало, потом впереди показались безбрежные белые поля Антарктиды. Вот он, истинная пустыня! Аборигены оставили её нетронутой...
Бранч посадил скутер в слежавшийся снег и вышел наружу. Ветер кинул в глаза снежную крупу, ослепил на миг. Лапы онемели, шкура потемнела от прилившей крови. Потом кровь вернулась к сердцу - холодной и вязкой. В попытке защититься от блеска замёрзшей равнины зрачки сжались в тонкую нитку.
Против воли Бранч стал погружаться в транс, полусон-полуявь, память о далёких предках, которые проводили в нём холодные пустынные ночи. Только не было на родной планете Бранча таких долгих и холодных ночей, никогда не было...
Древний защитный механизм вырвался из-под сознательного контроля и заработал. Холодный кровоток замедлил, а потом и вовсе прекратил обмен веществ в пищеварительном тракте. Первый и второй контуры кровообращения, которые питали мышцы лап и спины, отключились, зато включился четвёртый, резервный. По нему жир из подбрюшного депо потёк в печень, а та принялась за синтез высших спиртов - природного антифриза. Скоро их концентрация достигла критического уровня, открылись сосудистые клапаны. Они объединили четвёртый контур с третьим, снабжавшим кровью головной мозг.
Сознание медленно засыпало. Мысли ворочались простые и ленивые. Пропадали чувства. Первым - слух, Бранч обнаружил, что вой ветра более не беспокоит его. Потом отключились кожные рецепторы, и стало тепло. Заснеженная равнина стала плоской и двуцветной, её исчертили короткие чёрные штрихи... Они росли, утолщались и сливались друг с другом, пока всё поле зрения не заполнила ровная темнота...