Задувал холодный ветер, закручивал снег серыми как мундир управленца вихрями, но посёлок праздновал. По ярко освещённой улице ходили ненавистные серые, к ним выходили из домов жители, угощали, пожимали руки; девушки старались поцеловать. Сильная оптика беспристрастна, она не давала обмануться: радость посельчан искренна и неподдельна, они любят серых и полагают их защитой от врага!
- Я не понимаю этих людей, Луиджи, - тихо сказал Ивась,
- Я надеялся, ты не заметишь, - ответил охотник.
- Ты же мой телохранитель, - усмехнулся Ивась. - Думаешь, я не знаю?
- Не телохранитель... - Луиджи помолчал. - Впрочем, ты прав. Карло просил присмотреть за тобой. А люди... - Луиджи прильнул к окулярам. Надолго, Ивась подумал даже, что слова кончились. - Они не знают другой жизни. Серый для них - значит защитник.
- Оккупант! - возмутился Ивась.
- Защитник, - повторил Луиджи. - Он отвечает за порядок, он чинит дорогу, он рядом, если авария. Так устроена их жизнь, таков порядок.
- Значит, этот порядок надо поменять, - сказал Ивась. - Возвращаемся, Луиджи. Нам выходить перед рассветом...
Май неожиданно перевалил через середину. Однажды Алёна обнаружила, что снег растаял, весенняя грязь успела высохнуть, а деревья оделись свежей листвой.
Когда это случилось? Она не потеряла счёт времени, нет, но недели и месяцы наполнили похожие события, разговоры и решения. Дни выстроились в длинную цепочку, где отличие каждого следующего звена от предыдущего настолько мало, что они выглядят одинаковыми.
Теперь она могла сказать: регион не беззащитен, городки и посёлки в силах обороняться и даже одиночные усадьбы перестали быть лёгкой добычей. Охотники и грибники усеяли окрестности миниатюрными камерами, спрятали во множестве укромных мест батареи для подзарядки кибернетических мух, оплели местность сетью ретрансляторов. Из друга и защитника лес превратился для террористов в чуждое и опасное место. Их видели за десять, иногда за двадцать километров; мобильные отряды серых выходили навстречу и нападали с разных сторон, жалили и кусали, как собаки медведя.
Потом стычки прекратились, как отрезало. Казалось, диверсанты научились чуять расставленные ловушки и обходить их стороной. Они затаились. Апрель пролетел без нападений, и отмобилизованные, привыкшие к полной боеготовности ребята из команды Фёдора вздохнули спокойнее.
Появилось время отдохнуть, и грехом стало бы его упускать!
Расположились на полянке вблизи от Коровьино.
Бродили кое-где грибники-одиночки, их проверили издалека на оружие и сочли безопасными. Фёдор, ставший для Алёны за зиму дядей Федей, разложил мангал и священнодействовал. Прочие просто отдыхали, травили байки, пили лёгкое вино, а кое-кто тоже углубился в лес - за первыми грибами или ради секса, который угоден попечителям.
Дядя Федя... Он упорно не хотел понимать, почему чин запрещает ему называть её дочкой, поэтому Алёна повысила его до пятого ранга и поручила создать то, что когда-то давно называлось специальной службой. Она не видела никого лучше, и Дитмар-Эдуард с нею согласился.
Дядя Федя оказался первым из полевых сотрудников, кто сумел сам и научил других не просто защищаться, но и нападать. Бандиты не стали для него стихийным бедствием или инфернальным злом. Обычные люди, которые могут ошибаться, которые устают и нервничают, поэтому их можно и нужно бить. Он выкопал где-то в архивах и внедрил в своей группе Устав караульной службы и стал работать на опережение. Неудивительно, что дело сдвинулось.
Алёна сидела, зажмурившись и подставив лицо солнцу. По изнанке век плавали ломаные, похожие на комки спутанных волос тени, послушно следуя за движениями глазных яблок. Захотелось, чтобы так осталось навсегда. Чтобы ласковое тепло облизывало щёки, чтобы щекотали обоняние дым и запахи мяса и уксуса, чтобы мурлыкал рядом что-то знакомое и немузыкальное дядя Федя.
Что может быть лучше весеннего леса и тишины? Самое мирное, самое спокойное место и время для городского человека. Никаких забот, никуда не надо спешить, а террористы - всего лишь сон!
- А ну-ка, дочка, - довольно сказал дядя Федя, - попробуй!
Алёна открыла глаза. Дядя Федя сидел рядом с ней на корточках и протягивал шампур с шашлыком.
Алёна приняла, сняла зубами, обжигаясь, сочный кусок, принялась жевать.
- Как, вкусно? - хитро улыбаясь, спросил дядя Федя.
- Ыхы... - Алёна энергично закивала головой. - Шторофо, дяфя Фефя!
- То-то же, в городе такого нет!
Алёна жевала и жмурилась. В городе, конечно, было и не такое, но зачем обижать человека? Уж чего в городе точно не было, так это леса и запаха свежей хвои. И воздуха...