- Сейчас грибы принесут, - сообщил дядя Федя. - Потушу с чесноком, с диким, настоящим, язык проглотишь!
- Язык мне пригодится ещё, - сказала Алёна. - Я...
Она осеклась. Из леса вышел человек. Одетый по-походному, в комбинезоне и сапогах, шляпе с широкими полями, с корзинкой в руках.
- Вот и грибы... - сказал, оборачиваясь, дядя Федя. - Стой... Это не наш кто-то. Эй, друг! - крикнул он, - как охота?
- Лучше не бывает, - ответил человек и опустил корзину на прошлогоднюю хвою. - Позволь поговорить с твоей спутницей?
Сердце замерло. Какой знакомый голос...
- Зачем это? - насторожился дядя Федя, положил руку на пояс, ближе к хлысту.
- Он позволит, - сказала Алёна. - Всё в порядке, дядя Федя. Потом объясню.
- Как знаешь, - Фёдор вернулся к мангалу.
Обиделся...
Человек подошёл, сел прямо на землю, по-турецки. Руки ладонями вверх положил на колени. Смотри, мол, вот я весь.
- Здравствуй, Алёна, - сказал он.
- И тебе, Ивась, - тихо ответила Алёна.
Глава 14
Вокруг стемнело, силуэты спутников угадывались подобно смутным теням, но в визире ночного бинокля картина разительно менялась. Нежной зеленью тлела под ногами нагретая за день земля, синели кроны деревьев, но в них светились жёлтым и оранжевым тельца птиц. Алёна обернулась: руки и свободные от тепловых очков лица людей сияли расплывчатыми пятнами на фоне холодного чёрного неба.
Ивась сидел, уронив лицо в ладони. Извини, парень, ничего не поделаешь, за всё надо отвечать.
Алёна вернулась к наблюдению.
Дверь в холме походила на светло-коричневый прямоугольник. Террористы заперли её на ночь, но наружу пробивалось тепло от костра. Для наблюдателя в тепловых очках это было вроде предупреждения, но и приглашения одновременно. «Не тронь!», но и «Я здесь, возьми, если не страшно!».
- Дядя Федя, ты готов? - шепнула Алёна в микрофон-паутинку.
- Обижаешь, дочка, - шепнуло в наушниках. - Только тебя и жду.
- Тогда начинаем, - приказала Алёна и отключилась. Командовал дядя Федя по старинке, не выбирая выражений. Наверное, так получалось доходчивей, но слышать было... диковато.
Слева и справа возникло движение. Команда, которую набрал и подготовил дядя Федя, начала работать.
В темноте возле холма появились неоднородности. Бойцы были одеты в хамелеон-камуфляж, Алёна так и не смогла их увидеть, но дверь внезапно провалилась внутрь. Алёна отняла бинокль от глаз; костёр, которые горел внутри холма, взорвался, рассеял вокруг яркие горячие искры.
Раздался гулкий рокот, словно кто-то катал по каменному полу железные бочки, заполненные поленьями: сработали силовые гранаты.
Алёна снова прильнула к окулярам. Абрис дверного проёма на миг затуманился, бойцы проникли внутрь. Через несколько секунд к Алёне подошёл дядя Федя. Он уже не крался и не осторожничал.
- Пошли, госпожа управленец восьмого ранга, - почти официально сказал он. - Всё кончено.
Ночные очки немного искажали перспективу, Алёна оступилась раз и два, но каждый раз её подхватывала твёрдая рука дяди Феди. Дверь почти исчезла. Разрывы гранат разбили деревянный косяк в щепки, обнажили серый крошащийся бетон, филенка из тонкого железа смялась в гармошку и лежала рядом, на земле.
Пригнувшись, Алёна и дядя Федя шагнули внутрь.
Они увидели пыль. Она клубами висела в воздухе под лучом фонаря, лезла в нос и глаза, сединой оседала на волосах.
Пятиранговый Фёдор закашлялся.
- Битые попечители... - протянул он, отплевавшись.
Несколько гранат подействовали на небольшой зал удивительно и страшно. Их поля переплелись, интерферировали и размололи всё внутри в порошок. Мебель, посуду, каменную печь, от которой остался только фундамент, тела людей...
Кровь была повсюду. Кровь, клочья кожи, осколки костей. От запаха давленых внутренностей и фекалий Алёне стало дурно, она выбралась наружу, её стало рвать. Сначала недавним завтраком, потом желчью и желудочным соком, потом нутро опустело, а спазмы всё не прекращались! Алёна испугалась; ещё немного, и она выблюет собственные кишки... Резкий, острый как нож запах нашатырного спирта привёл её в себя.
- Это война, дочка, - сказал дядя Федя. Он был бледен, голос дрожал. - Убитые попечители, что же мы разбудили! Что же ты разбудил, гад!
Рядом со связанными руками стоял Ивась. Воин в маске крепко держал его за плечо.
- Попроси своих синих друзей, - зло сказал Ивась, - пусть покажут, что выпускает интернат. Или пусть она попросит, - он кивнул на Алёну. - Ей не откажут.
Дядя Федя засопел, угрюмо глядя на Ивася.