- Играть можно. Только призов пока не будет. Завтра только.
- Ой!
- Ай!
- У-у-у...
Три головы столкнулись, стоило технику уйти. Только зря шишки набили, с обратной стороны экрана был обычный гладкий пластик. Тот же, что день, неделю и месяц назад. Тот же, что и всегда.
Ни кнопок, ни рычажков, и что он там делал, техник этот?..
Над выходом замигало жёлтым. Прогулка, а там и до обеда недалеко.
В честь пятницы шли толпой по одному маршруту. Не торопясь, чтобы запыхаться, но не вспотеть.
Тропа петляла по лесу, между сосен и берёз, их верхушки проглядывали сквозь радужную плёнку поля. Плёнка гнулась, по ней текли, извиваясь и ветвясь, потоки воды. Снаружи шёл дождь.
Впереди маячили синие мундиры: воспитатели тормозили торопыг. Другие сзади подгоняли отстающих.
Это Ивась знал точно.
Он заболел два года назад, в первый и пока последний раз в интернате. Замёрз во время помывки или недосмотрел персонал, и ему досталась влажная пижама? Сейчас и не скажешь. С начала прогулки он рванул вперёд, ему казалось смешно и странно, что остальные тащатся как улитки. Потом заболели горло и голова, он сел прямо на тропу и сидел, пока его не догнали воспитатели. Они что-то говорили, ругались, потом спину ошпарило как крапивой. Ивась хотел встать, но не смог. В голове зашумело, побежали перед глазами вдаль бесконечные колонны муравьёв, а потом всё пропало.
Он очнулся в комнате, похожей на палату, только меньше и наряднее. Кровать его стояла у стены, только не серой, а цветной, с яркими рыбами и птицами на обоях. Вдоль другой стены Ивась увидел шкафы с кнопками и экранами. По экранам метались тонкие линии и нити, как в их игрушке, только гораздо, гораздо больше. Ещё из шкафов выходили толстые шланги, и все они кончались под его кроватью.
Неподалёку он увидел девушку. Они сидела и внимательно смотрела на линии. Не воспитатель, потому что в белом халате и без очков. Девушка повернула к нему голову, улыбнулась, - и тут он снова заснул.
Назавтра Ивась проснулся в своей палате и здоровым, как остальные питомцы.
Так он узнал, откуда возвращаются больные тогда, когда они возвращаются. Но такое бывало не всегда. Один мальчик из их палаты заболел, - и больше его не видели. Куда он делся? Никто из воспитателей не рассказал, что с ним случилось.
- Она здесь? - спросил Ивась у Димона, который, пыхтя, «прогуливался» рядом с ним.
- Кто?
- Алина твоя ненормальная.
- Я говорил, - буркнул Димон, - её даже моют отдельно!
- Это странно, - сказал Ивась. - Не гуляют только больные. Она больная? Почему в палате, а не в больнице?
- Откуда я знаю?! Сказал же, ненормальная!
- Придумал ты эту Алину. Не может такого быть.
- Ах, так? - зашипел Димон. - Сегодня же... после обеда... покажу. Сам не откажись!
- Почему я откажусь?
- Потому что. Прилипнешь к джойстику - не оторвать! Все вы такие.
- И ты такой, - сказал Ивась.
- И я, - кивнул Дима. - Вот и не раздумай.
От гуляний, а темп воспитатели задали - ой-ой-ой! - у питомцев разыгрался нечеловеческий аппетит.
- Я готов сожрать собственную руку, - бухтел Димон и грыз ногти. Назад они уже не шли, а волочились.
- Да, - сказал Ивась. - Но лучше мороженого. Помню, я ел мороженое. Шоколадное.
- Не знаю, что это, - ответил Димон. - Я помню перловую кашу. Дали бы мне тазик каши - проглотил бы не задумываясь!
- Это вкусно?
- Ничего лучше не ел!
Дневная пайка - брикеты солоноватой студенистой массы - уже ждала их в палате. Питомцы шуршали упаковками, жадно жевали.
- Ну, что, - спросил Дима, - пойдём?
- Зачем? - сонно откликнулся Ивась. Спать после еды захотелось необыкновенно. Глаза закрывались сами собой, не хотелось ни двигаться, ни говорить, а уж куда-то идти...
- Мы хотели... - сказал Димка. - Куда-то идти. Не помню. Помню - хотели. Куда - забыл. Ты не помнишь?
Ивась напрягся изо всех сил.
- Помню, - радостно проговорил он. - Алина. Которую купают.
- Правильно, - ответил Дима и уснул.
Ивась с минуту ждал ответа, а потом сам провалился в сон. Ему снилась загадочная девочка Алина, которая не ходит на прогулки и не бегает. Он поливал её водой в пустой душевой, потом тёр огромной мыльной мочалкой, смывал пену, но Алина всё равно оставалась грязная. Такая чумазая, такая чёрная, что он так и не увидел того, что хотел.
- Пошли сейчас, - твёрдо заявил Дима перед ужином. - Потом опять не до того будет.
- Поймают...