Сверху циклопической короной Центр венчал Главный Подиум. Всегда окутанный грозовыми облаками, оплетённый сеткой молний, но и освещённый полуденным солнцем, вечный штиль и вечный шторм.
Высь и простор! Перекрученное пространство, где высота превращалась в глубину, а безбрежная ширь в тесноту катакомб. Жан улыбнулся: как он боялся когда-то летать, простой винтокрыл приводил его в ужас, а теперь!..
Любовники тихо ворковали, от этого уютного и мирного звука Жан задремал.
Он снова увидел попечителя Бранча. Зелёный ящер с тяжёлой головой и жёлтыми кошачьими глазами. «Хочешь меня обмануть? - сказал попечитель. - Не выйдет!». Тогда Жан схватил его за шею и стал душить! Холодная скользкая плоть расползалась под пальцами, отпадала пластами, и под ней возникала бледная человеческая кожа с синими цифрами: шесть-ноль-ноль-два-четыре, шесть-ноль-ноль-два-пять, шесть-ноль-ноль-два-шесть!.. Последние две, три, а потом и четыре цифры индекса менялись всё быстрее, расплылись фиолетовым облаком.
- Прилетели, - сказал Бранч и дохнул на Жана вкусным апельсином духом.
Жан открыл глаза.
- Прилетели, Жано! - Маришка трясла его за плечо. - Просыпайся!
Девушка успела переодеться и высушить волосы, её тело покрывало нечто призрачное, кисейно-текущее, дождливо-туманное. Серёга тоже поменял мундир на серебристые брюки свободного кроя и очень открытую майку.
- Ты так пойдёшь? - он усмехнулся. - Танцы, Жан, свобода, развлечение...
- Сегодня выпуск, - ответил Жан. - Юбилейный. Форма не помешает. Пусть все знают, чей праздник.
Главный подиум встретил их громом и дождём из конфетти. Крохотные разноцветные блёстки таяли на коже, оставляли в воздухе ароматы мяты, апельсина, ванили.
Выпускники ступили под своды - и оказались в тропическом лесу. С ветвей деревьев свисали гирлянды цветов, звучали птичьи трели; тропинку, по которой они шли, неторопливо пересёк ягуар. Тропинка вывела их к реке, которая несла ниоткуда в никуда массу жёлтой глинистой воды. Тропинка исчезала под волнами. Маринка остановилась, но Жан смело ступил в реку, и вода взметнулась вверх, образуя тоннель. Поток бурлил слева и справа и над головой, в мути мелькали тени, под ногами бились в лужицах пираньи, сверху по куполу скользнуло длинное зелёное тело.
Через два десятка шагов по мокрым камням они вышли на берег, и река за спиной шумно обрушилась в русло. Простучали по плечам капли, налетел тёплый ветер - и взорвался танцевальной музыкой!
Вокруг был огромный зал, расцвеченный прожекторами. Там и сям из пола вырастали колонны: гладкие, или витые, или из шершавого, плохо обработанного камня, или прозрачные как хрусталь.
На освещённых или тёмных площадках, на помостах или возвышениях, на шляпках гигантских грибов, на висящих в пустоте облаках двигались тела. В строгой, или пёстрой, или фривольной одежде - или вовсе обнажённые люди танцевали, извивались, замирали на полушаге, медитировали в полной неподвижности.
- Танцевать!
Маринка, приплясывая, побежала вперёд, крутя головой и выбирая освещение, музыку и место. Сергей быстрыми шагами двинулся за ней.
Жан постоял немного, оглядываясь и прислушиваясь, потом свернул за ближайшую колонну, похожую на ствол дуба - и вышел в зной пустыни!
Солнце стояло в зените. Струйка пота потекла между лопаток. Жан надвинул форменную панаму на глаза и полез на бархан.
Осыпался с шорохом песок, пыль лезла в нос и глаза, но Жан упорно полз вверх, падал, скатывался, но полз. С гребня он увидел широкую каменистую котловину, окружённую рядами кактусов и агав, расчерченную рядами фонтанов на прямоугольники и квадраты. В них на множество площадок люди играли в мяч, кидали летающий диск или просто отдыхали в компании корзинок с едой и напитками.
Жан вздохнул. Путь вниз легче, но если поторопиться, можно сломать шею.
Алёна ждала его в тени десятиметровой карнегии.
- Ты выбрала странное место, госпожа управленец восьмого ранга!
Сегодня Алёна надела простое белое платье с открытой спиной и белые полусапожки. Лицо её закрывала золотая маска.
- Я исправлюсь, - сказала Алёна. - Пойдём.
Она протянула руку.
- Ты опять командуешь!
Жан отвернулся.
- Прости, - тихо сказала Алёна, - это привычка. Но ты сам виноват, зачем пришёл в форме?
Она прижалась к нему сзади, обняла, вдохнула кисловатый запах пота: