Наконец утроба была набита под завязку. Не хватало только сыто рыгнуть и упасть под стол.
- Десерт? - поинтересовался Петюня.
Я только застонала.
- Тогда мезим-форте. Никогда бы не подумал, что такие субтильные девушки могут быть прожорливыми, как пираньи.
- Петя... - укоризненно протянул Антон, но глаза его смеялись.
Я хотела было обидеться, но не выдержала и тоже рассмеялась.
- Можете незаметно расстегнуть молнию на штанах и отползти на диван, - добавил он.
- В смысле? - оторопела я.
- Ну, так обычно делала моя сестра, когда объедалась. Отползала переваривать. Как удав.
Расстегнуть штаны я постеснялась, но на диван отползла. И моментально уснула.
Когда я проснулась, за окном было темно. Ну, почти темно. Что-то мерно шумело. Дождь! Так мягко шлепать капли могут только по хвое. Где-то далеко, на краю света, горел торшер, бросая круг света на потолок. Тихо-тихо звучала музыка, классический джаз. Рояльные синкопы падали гранеными шариками на хрусталь. Горько жаловалась труба. Хрипловатый негритянский голос жаловался в ответ. Мне тоже захотелось кому-то пожаловаться. Так захотелось, что даже слезы на глазах выступили.
Под головой оказалась подушка в полосатой наволочке. Ноги мне кто-то укрыл пушистым шотландским пледом. От этого себя стало еще жальче. Все как будто придвинулось вплотную: Герострат, Динка, Валерка... Я неожиданно для себя всхлипнула, уткнувшись лицом в пахнущую лавандой подушку.
Кто-то подошел и дотронулся до моего плеча.
- Ну тише, тише. Ничего страшного не случилось. Все будет хорошо.
Я задрала голову. Рядом с диваном стоял Антон. Он уже переоделся в джинсы и белую трикотажную рубашку. От него пахло дорогим табаком и свежим, грозовым одеколоном. Я завыла еще громче.
- Ну-ка! - Антон сел рядом и обнял меня за плечи. - Кажется, нам пора поговорить.
- Не знаю, - судорожно вздохнула я. - Я даже не знаю, кто ты такой. Кто? Бандит? Вор? Или честный предприниматель? Впрочем, это одно и то же.
- А почему, собственно, одно и то же?
- Ты что, издеваешься?!
Я хотела вскочить, но Антон силой удержал меня на диване.
- Ну хватит дергаться. Угомонись!
- Мы уже на ты? - серно-кислотно спросила я.
- Вообще-то ты первая начала.
- Да? Извини, не заметила. А предпринимателей честных не бывает. Не бы-ва-ет!
- Бывает. Только, к сожалению, им не дают быть честными. А это уже несколько иной расклад.
Я сморщилась, словно разгрызла “шоковый” леденец.
- Знаешь, это все демагогия! Сам-то я белый и пушистый, а вот другие...
- Ладно, будь по-твоему. Я нечестный предприниматель. Но не вор и не бандит.
- От тюрьмы да сумы... - на редкость противным голосом прогундосила я.
- Премногое мерси. Короче, дела обстоят так. С Жориком Ладыниным у нас были кое-какие дела. Он ведь тоже питерский... парнишка. Теперь это модно. Когда-то я ему помог материально. Правда, об этом он давно забыл. Ну, забыл - и забыл. Я тоже сделал вид, что забыл. Вот такие уж мы забывчивые.
- Да, - кивнула я. - Я не злопамятный, отомстил - и забыл.
- Ошибаешься. Я тут ни при чем. Там сумма была смешная. Для меня - смешная. Я, к твоему сведению, на минуточку банкир. Не из крупных, но и не бедствую.
- Вот только банкиров мне и не хватало! – все так же противно бубнила я. – Если это для тебя такая смешная сумма, зачем тебе понадобился диск?
- Из принципа. Я лучше детдом построю или церковь, чем отдам миллион долларов в жадные Леночкины ручонки.
Почему-то хотелось поверить. Ну просто очень хотелось.
- Ты обещал, что после ужина обо всем мне расскажешь.
Я неловко шевельнулась, и Антон снял руку с моего плеча. Где-то в глубине шевельнулось нечто похожее на разочарование.
- Гут. Слушай. Нехорошо, конечно, так о покойниках, но Жорик получил по заслугам. Уж такой был шустрый да жадный. Заслуженный крадун республики. Денюжку чемоданами скирдовал. А потом за бугор переправлял. Олейников, которого вместе с ним убили, давно на него шестерил. Ездил за границу, открывал там анонимные счета. А потом всякими хитрыми извилистыми путями, через оффшоры переправлял туда наворованное. Очень большой специалист был по ассенизационным работам. Ну, по отмывке денег. Когда Жорик супругу турнул, она сильно обиделась. И решила хоть как-то, но оторвать свой кусочек. С Семеном они, думаю, давно были знакомы. Вот и составили план. Наняли такого же жадного дурачка Корнилова… Ты уж извини, Алла, может, тебе и неприятно, но это факт. Думаю, они его с самого начала решили после употребления списать. А что касается Семена… Не знаю, может Лене жалко стало с любовником делиться, а может, просто надоел.
- Как у тебя все просто получается, - зевнула я, едва успев прикрыть рот. – Давай по протоколу. Пункт первый. Зачем им вообще понадобилось кого-то нанимать? Ведь Семен этот самый у Ладынина кто был? Помощник?
- Вроде того, - кивнул Антон. – Местный управделами. Как Леша говорит, помоганец.
- Ну! Он что, не мог сам как-то все узнать?
- Выходит, не мог. Во-первых, то, что Семен – особа, приближенная к императору, вовсе не означает, что он неотлучно при нем находится. Наоборот, когда Жорик встречался с Олейниковым, он Семена всегда из дома убирал. Во-вторых, такой сканер можно присоединить на входе только работающего компьютера. В-третьих, сканер будет на виду, незамеченным уж никак не останется. Значит, хочешь не хочешь, а приходится сажать его на компьютер охраны и посвящать в дело охранника. К тому же, на диск можно хоть и большой объем информации записать, но все же ограниченный. Сканер пишет все, что появляется на экране. Включишь заранее, а Жорик возьмет да и начнет в какой-нибудь “Дум” играть. Или в “Звездные войны”. Выходит, включить надо только тогда, когда дорогой гость пожалует.
- Послушай, я не понимаю, зачем такие сложности. Неужели нельзя было просто “жучка” поставить? Или на бумажке номер счета написать?
- Нельзя. Жорик как раз и боялся, что его слушать будут. Видишь ли, у него была феноменальная память на цифры. Десятизначное число запоминал, посмотрев на него пару секунд. А бумажку могут элементарно украсть, ее можно потерять, да мало ли. Поэтому метода у них была такая. Павел приносит дискету, на которой номер счета, код, сумма. Дискету вставляют в компьютер, Жора смотрит, запоминает – и все. Дискету затирают намертво.
- Ладно, - не сдавалась я. – Пусть так. Но зачем им понадобился именно Корнилов? До такой степени понадобился, что уломали или подкупили даже его начальника, чтобы тот Андрея погнал поганой метлой. Неужели в Сочи больше нет ни одного жадного дурачка? И ты зря извиняешься, я… я тоже так думаю. Ну, про жадного дурачка.
- Алла… - Антон закусил губу и с сомнением посмотрел на меня: стоит ли говорить? – Ты так уверена в нем?
- В смысле?
- Ты уверена, что он говорит тебе правду?
Если бы я была в этом уверена! Увы, он столько раз меня обманывал, что верить его россказням могла только такая дурочка, как я. И “дурочка” – это еще ласково сказано!
Короче, я молчала и ждала продолжения.
- Не могу утверждать наверняка, но подозреваю, он слегка навешал тебе на уши мучных продуктов. Ты не думаешь, что он мог быть знаком с Ладыниной? Или раньше, когда она еще в Сочи жила, или уже теперь?
- Я спрашивала, он сказал, что нет. Но… Может, ты и прав. Тогда очень многое становится понятным. Очень многое. Хотя и не все.
- Что именно? Кстати, ничего не хочешь выпить? Коньяк? Вино?
- Нет. Разве что соку стаканчик.
Антон встал, налил мне соку, себе немного коньяку, снова сел рядом. Я отпила большой глоток, почти на полстакана, закашлялась. Почему-то было жарко. Может, наконец, простыла, поднимается температура. А может…
- Если все так, как ты говоришь, то мне понятно, почему они его выбрали. Понятно, откуда она узнала обо мне. Динка… Черт! Даже думать об этом не хочу! Еще понятно… Нет, пожалуй, больше ничего не понятно. Как мои стихи оказались у ментов? Как они, менты эти самые, так быстро узнали обо мне? Как сама Ладынина узнала, что Герострат едет ко мне?