Тут уж я не выдержала.
- Катя, а почему это Антон… Владимирович велел обращаться со мной, как с тухлым яйцом? – зловредно поинтересовалась я. – Он не сказал?
- Сказал. – Катя, похоже, зловредности не уловила. – Сказал, что вам за последние дни так досталось, что нужно отдохнуть как следует. Успокоиться. Так что пользуйтесь моментом.
Веселенькие дела! Курорт, гардероб, личный повар. А что потом? Затащить в койку и вызнать про диск? Не такая уж я принцесса, чтобы поверить в полное бескорыстие этого, блин, олигарха.
Видимо, все это было так ясно написано у меня на лице, что Катя засмеялась:
- Да вы не думайте, Антон Владимирович совсем не такой. Ну, не монах, конечно, как с женой развелся, бывают женщины, но чтобы приставать к кому-то… Хотя я бы не отказалась, чтоб поприставал немножко. Такой мужчина… Так куда вам завтрак принести?
Я выбрала свою комнату и пошла в душ. И с чего я взяла, что Катя противная? Очень даже милая девчонка. Толстенькая.
После завтрака Катя явилась с блокнотом. Я сообщила ей свои параметры, заказала кое-какое бельишко, джинсы (старые после форсирования забора лопнули в трех местах), кроссовки и пару маечек. И кофточку какую-нибудь на случай похолодания. Катя возмутилась снова.
- Кошмар! “Маечку, кофточку”! – вопила она. – Прав был Антон Владимирович, еще как прав. Он так мне и сказал: мол, Катя, девушка скромная, будет от всего отказываться, но ты ее ни в коем случае не слушай. Корми как следует и купи все, что нужно. Ладно, придется самой, на свой страх и риск.
Не успела я возразить, фрекен Бок выскочила из комнаты. Через пару секунд со двора донесся ее торжествующий вопль:
- Толик, запрягай коня, поехали!
Собаки зашлись в истерическом припадке, буркнул что-то невнятное шофер. Взревел мотор, лязгнули ворота. Уехали.
Уф-ф!!! Если бы она только не вопила так. Интересно, чем это она меня осчастливит? Ничего, в крайнем случае старые джинсы зашью.
Минут пять я сидела на кровати, разглядывая обстановку. Сразу видно, комната для гостей. Абсолютно безликая. Бежевые обои с едва заметными разводами, шторы цвета кофе с молоком. На полу коричневое ковровое покрытие без ворса. Кровать-полуторка с невысокими деревянными спинками, постельное белье в сиреневый цветочек, бежевое покрывальце. Рядом с кроватью маленький туалетный столик со стеклянной доской и узким зеркалом. Напротив невысокий двустворчатый гардероб. Довершала картину пара мягких кресел совершенно неопределимого цвета. Что-то вроде жабы. Похоже, хозяин предпочитает зеленые и коричневые тона. Странно. Потому что я тоже их предпочитаю.
Когда мне попадались подобные ситуации в книгах, – а они попадались буквально через раз, – я моментально зверела. Все эти прекрасные принцы, воплощение идеалов, совпадение вкусов и интересов… Просто зубы ломит. Не спорю, бывает, но предположить, что это случится с тобой… Все равно что в случайном прыще увидеть бубонную чуму.
Я потрясла головой. Не буду верить! Не хочу! Похоже, меня не обманывает только ленивый. Хватит!
В дверь тихонько поскреблись.
- Кто там? – рявкнула я, хотя прекрасно видела через стекло, кто. Конь в пальто! Петр Петрович, кто же еще.
- Можно к тебе? Это я, Петя.
- Заходи.
Петя аккуратно встроил себя в узковатое кресло.
- Ну как, устроилась? – спросил он.
- Устроилась, - буркнула я.
- С Катюшей поладили? Она девка неплохая, только шумная.
- Возьми и женись на ней, если такая неплохая.
- Надо подумать, - серьезно кивнул Петя.
Какое-то время мы молчали, искоса поглядывая друг на друга. Потом я начала закипать:
- Ты все время намерен при мне находиться? Неотлучно?
- Я тебе мешаю? - удивился Петя. – Ну извини, сейчас уйду.
Мне снова стало неловко. И чего взъелась, спрашивается. Кажется, он всерьез огорчился.
- Да ладно, сиди. Ничего ты мне не мешаешь. Лучше расскажи про своего шефа.
- А что рассказывать? Нормальный мужик. Я за него любому глотку перегрызу. Знаешь, кругом такая дрянь колбасится, просто блевать тянет, а он… он совсем не такой. Не веришь, - вздохнул Петя. – По глазам вижу, не веришь. А зря. Ты вот думаешь, он все из-за диска этого поганого? Ведь думаешь, да?
Я кивнула.
- Ну и дура! Совсем ты со своими детективами рехнулась. По-твоему, приличных людей на свете вообще уже не осталось. Если так, то ему же выгодней, чтобы Ладынина диск получила. А потом у нее аккуратненько… или не совсем аккуратненько изъять. Между прочим, сначала он так и думал сделать. А тут ты.
- Что я? – снова взъерепенилась я. – Не морочь мне голову. Такого типа мужиков интересуют исключительно фотомодели и актриски. Ты еще скажи, что он в меня влюблен. Глянул – и влюбился. Без памяти.
- Ну, насчет этого врать не буду. Не знаю, - выпятил губу Петя. – Впечатление произвела, это да. А справочки о тебе навели сразу же, как твой беглый дружок приехал в Питер и тебе позвонил. Алекс просто из-под себя выпрыгнул, даже пару твоих фотографий достал. Ты на них жутко красивая. А что до фотомоделей… Все это мы уже проходили. Такого типа баб интересует исключительно кошелек, способный перегородить тротуар.
Ничего себе комплимент – “жутко красивая”! Издевается? Да, вроде, нет, не похоже.
Может, я действительно свихнулась и во всем вижу только плохое? Может, именно поэтому плохое ко мне и липнет? Когда мы с бабушкой ходили на рынок, она никогда не следила за стрелкой на весах и не пересчитывала сдачу. “Аллочка, запомни, - говорила она, - обманывают только тех, кто внутренне готов быть обманутым. Тех, кто в любом человеке видит обманщика”. Я презрительно фыркала, но меня постоянно обвешивали и обсчитывали. Бабушку – я проверяла – никогда.
- И где… он? – небрежно поинтересовалась я.
- Как где? – удивился Петя. – В банке. А ты думала? Солдат спит, служба идет? Не-ет! За всем глаз да глаз нужно. Он и так с тобой все запустил. Пойдем лучше, я тебя с собаками познакомлю. Любишь собак?
С Лоттой мы быстро подружились. В конце концов она даже дала мне лапу без всякой просьбы – по своему собственному почину. Спрайт же оказался совершеннейшим отморозком. Короткая цепь скользила по длинной проволоке, протянутой по земле вдоль всего двора. Завидев меня, он начал хрипло лаять, взрывая лапами землю, – прямо боевой конь! – и вращать налитыми кровью глазами. Настоящая андерсеновская собака.
- Мы его днем даже с цепи не спускаем, - сказал рыжий страж ворот Гена. – Так по проволоке и бегает. Только ночью даем побегать недолго. Жуткий людоед, никого, кроме меня, не признает. Ну, я его из соски выкормил.
Петя уселся на веранде с кроссвордом, а я отправилась бродить по участку, стараясь держаться вне зоны досягаемости свирепого Спрайта. Лотта скакала вокруг меня, периодически пихая мокрым носом под локоть: давай, мол, побегаем, чего ты ползешь, как раненая черепаха?! Так мы добрались до озера.
Сначала мне показалось, что владельцы дач поделили всю прибрежную полосу, оставив середину водоема нейтральной зоной. Сколько хватало глаза, в воду тут и там уходили ограды, где на пять метров, где и на все десять. Почти как на сочинских ведомственных пляжах. Но, приглядевшись, я поняла, что слева не соседний участок, а совершенно ничейный бережок, поросший густыми кустами. А за ними – дорога, по которой мы приехали.
Интересно, а что это я так старательно ее рассматриваю? Или бежать надумала?
Да нет, на всякий случай. Честное благородное!
День тянулся, как резиновый.
Прибыла Катерина с двумя дорожными сумками. Заслышав ее пронзительные вопли, я сразу вспомнила, что так и не подумала об обеде.
Сейчас начнется, вздохнула я. Но ничего не началось. Катюша, похоже, сама о трапезе забыла, исполненная предвкушения примерок. Я ничего хорошего от этой процедуры не ждала, но оказалась приятно удивлена. Все вещи были красивые, явно дорогие и вполне приличные. Даже джинсы. А главное, сидели, как влитые. Просто чудо! Сколько я мучаюсь, когда хочу что-нибудь купить. А все из-за нестандартных габаритов. Мало того, что все длинное, так ведь то, что хорошо сидит на бедрах, велико в талии, а то, что в талии нормально, не налезает на круп. Хоть на резинке все покупай. Хотя у Катерины, похоже, та же проблема, наверно, знает “грибные места”.