Минуты через три – не более – адъютант сделал знак Шварцу. Следователь вскочил. Тут же побежал конвойный и перестегнул наручники так, что правая рука Сергея оказалась прикованной к левой руке Шварца. Дверь распахнулась, и им предложили зайти.
За массивным столом на роскошном стуле восседал уже не молодой – весь в седине, включая усы и бакенбарды генерал. Перед столом стояли два стула – лицом друг к дружке. На правом сидел недавно зашедший офицер. Ещё один, из вошедших в кабинет ранее, сидел за круглым столом в центре кабинета. Другой стоял подле входа, видимо он и подал знак адъютанту.
Дверь захлопнулась, Сергей со следователем остались стоять.
Генерал повернулся к сидевшему по другую сторону стола офицеру.
– К моему сожалению, вынужден представить вам убийцу эрцгерцога Отто. При задержании у него обнаружен был паспорт на имя некоего Кароля Кубейки, но выяснилось, что он не тот, за кого себя выдаёт. Своё имя назвать отказывается. Мы продолжаем поиск настоящего Кубейки, тем более, что этот преступник проговорился, что пан Кубейка жив. Список преступлений, совершённых этим человеком велик. Два убийства, нападение на полицейского, нанесение тяжких телесных повреждений доктору госпиталя Милосердных сестёр. Совершение этих преступление подтверждено многочисленными показаниями свидетелей, материалами следствия, да и подследственный сам не отрицает факта совершения вышеназванных преступлений, заявляя временами, что сожалеет о сделанном. Вас, господин Никитин, я решил познакомить с этим преступником лишь потому, что у следствия есть веские основания считать, что речь идёт о подданном Российской империи. За сутки до убийства, точнее, за сутки до нанесения эрцгерцогу Отто побоев, приведших к его безвременной кончине, этот господин, написал и отправил в Петербург письмо. Письмо написано на русском языке и адресовано подполковнику Отдельного Жандармского корпуса господину Ерёмину Алексею. Продолжается экспертиза, и я не могу показать вам подлинник, его изучают эксперты, в том числе и на наличие тайнописи, но могу показать фотографическую копию начала и конца письма. Подлинность письма подтверждается показаниями свидетелей и результатами графической экспертизы почерка. Ознакомьтесь. Вот фотографические копии начала и конца письма, а вот перевод на немецкий, которым мы пользуемся – чтобы вы могли убедиться, что перевод выполнен точно.
Сидевший напротив генерала русский офицер, военный атташе Никитин взял в руки фотографические снимки и листки бумаги. Сергей похолодел. Тот самый Никитин Алексей Никанорович, который – по расчётам тех, кто готовил путешествие Сергея в прошлое – мог бы обеспечить возвращение в Россию. Но где итальянский атташе?
– Где итальянский атташе? – спросил шёпотом Сергей.
– Оговорился. Русский атташе, – шёпотом, с нескрываемой издёвкой, ответил Шварц.
Сергей сжал зубы. Мерзавец. Догадался, что Сергей вылез бы из кожи вон – лишь бы не идти на встречу с русским атташе.
– Видите, господин Никитин, – продолжил генерал после паузы, – Обращение «Мой дорогой» однозначно говорит о близком знакомстве автора письма с подполковником Ерёминым. Финал письма, в котором автор письма передаёт сердечные пожелания супруге и детям подполковника, которых знает по именам, также говорит о близком личном знакомстве. Мы допускали, что эти имена означают что-то другое, но через наше посольство в Петербурге нам удалось убедиться, что в письме действительно перечислены дети подполковника Ерёмина.
Генерал сделать паузу.
– Поймите меня правильно, господин Никитин. Мне бы очень не хочется хоть какого-то ухудшения отношений между нашими странами. Если у нас будет возможность осудить этого человека, как частное лицо, совершившее непреднамеренное убийство эрцгерцога – я буду только рад. Но упорство, с которым этот человек отрицает своё близкое знакомство с высокопоставленным офицером Особого Жандармского корпуса, косвенно указывает на наличие связи между работой российских спецслужб и действиями этого человека. Из этого положения можно выйти очень просто. Мы – с вашей помощью – пригласим сюда вышеупомянутого подполковника Ерёмина и он раскроет нам личность задержанного. Мы, в свою очередь, сделаем всё необходимое, чтобы факт очной ставки подполковника Ерёмина и господина, выдающего себя за Кароля Кубейку, остался строго между нами.